Читать «Насмешник» онлайн - страница 47

Таков был круг моих друзей, совершенно не похожих на друзей в Хэмпстеде. Несколько раз в неделю устраивались маленькие шумные вечеринки, но основным нашим, особенно моим, занятием было участие в многогранной деятельности моих теток. В Мидсомер-Нортоне дня не проходило без «затей», которых мои тетки были вдохновительницы и руководительницы. В наше время церковные базары существуют в значительной степени благодаря энтузиастам, которые за свой счет снабжают устроителей всякими незамысловатыми вещицами для продажи. А тогда устраивались разнообразные состязания в том или ином ремесле или умении: шить, выпиливать, вырезать из дерева (в чем тетушка Трисси была большая мастерица), плести корзины и расписывать красками банки под варенье. Одно время было очень популярно исчезнувшее ныне искусство «живописи пером»: из жестко накрахмаленной марли вырезались салфетки, на которые толстым золотым пером наносился цветочный узор густой быстросохнущей краской. Тетушка Элси и тут была вне конкуренции, только быстро уставала. Все это подготавливалось, а часто и осуществлялось за чаем у моих теток. В том числе любительские спектакли для Общества юных квакерш, для чего шились костюмы, готовились бутафория и декорации, устраивались репетиции — и все это происходило в доме. То, чем теперь занимаются в женских ассоциациях и организациях, тогда делалось дома.

Тетушка Конни обычно много вышивала для церкви, поскольку ее мягко вовлекали в проведение церковных служб. Однажды это была целая алтарная завеса, которую натянули на раму и по трафарету нанесли сложный рисунок, который она обшила по контуру золотой нитью, потом заполнив его шелком. Я попробовал подражать ей, но бросил это девчачье занятие, однако не раньше, чем приобрел в нем некоторую сноровку.

Чем еще запомнились мне те долгие, частые визиты к теткам? Долгожительством старинных вещей, каких я не видел у нас дома: электрической батареи, представлявшей собой обмотанный проволокой цилиндр на подставке красного дерева и снабженный двумя медными ручками, которые, если вытягивали шток, били все увеличивавшимся током, пока руки не сводила судорога (это был один из медицинских приборов деда — общее помешательство его времени, — эффективный, как считалось, при лечении нервных расстройств); а еще среди тех вещей были волшебный фонарь, стереоскоп, глядя в который, можно было наблюдать поразительно живые картины библейской истории, гравированное факсимиле свидетельства о смерти Карла I, которое я испортил, опрокинув на него бутылку туши, когда пытался скопировать подписи судей, вынесших ему приговор, круглый столик со столешницей из цельного полированного куска реликтового дерева — в общей сложности не слишком обширное собрание реальных образцов, чтобы оказать столь сильное воздействие на детское сознание, для которого, и память может это подтвердить, вещи значат больше, чем люди.