Читать «Насмешник» онлайн - страница 20

Мне пришлось в какой-то мере фантазировать, представляя четверку этих совершенно несхожих и ничего не знавших друг о друге людей, основателей, если можно так выразиться, совместной компании, которая произвела на свет моего брата и меня, которые, если не учитывать общей способности к сочинительству, во всем остальном антиподы — хотя и не вызывают антипатии.

2

Расставшись с восьмеркой прародителей, четверо из них — всего лишь маски, я вышел на ясный свет воспоминаний моего отца, которые составили его автобиографическую книгу «Жизненный путь одного человека», вышедшую лет тридцать назад, книгу восхитительную, которая лишь в последней части, где речь идет о годах, когда его жизнь стала менее богатой на события, не столь интересна для широкой публики. Его рассказ о своем детстве жив и ярок, особенно воспоминания о деде со стороны отца, которые невозможно пересказать в подробностях.

Преподобный Джеймс Хэй Во производил сильное впечатление на внуков, воплощая собой авторитет патриарха; он не потерял его в их глазах, и когда они выросли. Моему отцу было девятнадцать, когда его дед умер, и он долго сознавал, что манеры деда выглядели несколько нелепо, но ни он, ни его братья и сестры не смеялись над ними, воспринимая их как колоритные пережитки прежних времен.

У Джеймса Хэя Во дрожала рука, что он относил за счет чрезмерного увлечения нюхательным табаком в юности, поэтому он нанял секретаря, которому диктовал многочисленные наставления в назидание потомству, но не оставил ни слова о том, как и где прошли его молодые годы. Вполне возможно, что почти до сорока лет он работал с кем-то из братьев в их лондонской фирме. Не оставил он и описания того, какие обстоятельства подвигли его на решение стать священником англиканской церкви. Пришлось ли ему противостоять требованиям конкурирующей теологии? За спокойной величественностью, с какой он смотрит в объектив, не видно каких-либо шрамов, оставленных бореньями духа. Был ли ему голос, откровение? Об этом он, как и Томас Госсе, ничего не говорит. А напиши он что-нибудь об этом, его слова были бы расценены как приукрашенное «позднейшее признание». Он оттягивал с решением до смерти своего отца и дяди, Джона Нейлла. Всю свою последующую жизнь он делал вид, что благоговеет перед памятью об отце, но поступал совершенно противоположно его заповедям; чувство вины не оставило ни единой морщины на этом безмятежном челе.

Доктор Александр Во тоже не отреагировал каким-нибудь язвительным замечанием на его переход в иную Церковь. Во времена его поколения англиканцы и пресвитериане были ближе друг другу, чем в дальнейшем. Когда один из его сыновей, Александр, который пошел по стопам отца, служил священником в его храме и умер молодым, заинтересовался англиканством, отец проявил сдержанность по отношению к любимому чаду, написав: «Что касается англиканской церкви, то от тебя потребуют одобрения всех без изъятия ее догматов и согласия с политикой ее верхушки. Говорят, что в этой Церкви якобы много таких, кто невысоко ставит ее символы веры и не считает, что ее законы подкреплены авторитетом Писания и молодому человеку незачем беспокоиться на сей счет. Но присяга догматам — вещь слишком серьезная и ужасная, чтобы относиться к ней легкомысленно… Обратись к Библии, посоветуйся с искренним и естным наставником, советам которого можно доверять; ищи единственно истину; и в случае, если выводы, к которым ты в результате придешь, разойдутся с моим мнением, я не стану тебя меньше уважать, но, напротив, с радостью помогу тебе и окажу всяческое содействие».