Читать «Убийство в «Долине царей»» онлайн - страница 45

— Откуда такая любовь к гадости? Ты же не мартышка!

— Ты тоже ешь печеную картошку, но почему-то не партизан. И вообще, перестань хамить. Герды из меня не выйдет, чтобы лить слезы на твою черствость, а из тебя Пигмалион просто никудышный.

— И ты не Измаил, чтобы брать тебя штурмом, а я — не Суворов, потому что по утрам не растираюсь мокрым полотенцем.

— Вот и договорились ни о чем.

— Где вчера была?

— Ничего героического я не совершила. Жизнь такая плотная, что в ней совершенно нет места подвигу.

— Но ты ни с кем подозрительным не встречалась?

— Слово девственницы!

— А позавчера где тебя носило?

— Ходила к отцу в шахматы играть. Только ничего не вышло. Он мне показывает, как конь ходит, а я не понимаю, я так не хочу. Я хочу, чтобы мой конь с его офицером встретился, чтобы они поговорили-поговорили по душам и съели друг друга.

— А мой брат патрон у отца из пистолета стащил и не сознается.

— Из какого пистолета?

— Я же тебе показывал.

— Бывает. Стащил и в костер бросил. У нас с тобой не братья, а пародия на счастливое детство. Но во всем виноват твой отец: нечего заряженные пистолеты по дому раскидывать. Хорошо еще в костер бросил, а не одноклассника пристрелил играючи.

— Может, и пристрелил. Он же не сознается. А твой брат куда сгинул?

— Его дед с бабкой на воспитание забрали. Он там и в школу ходит. Уже дневник с двойками закопал: то ли — как клад, то ли — чтобы в угол не ставили.

— Оба хороши.

— Пройдет. Просто оба в возрасте придурка: когда пишут матом в лифтах, режут дерматин в автобусах на заплатки, кидают яйца из окон — пакостят по мелочи.

— Это от избытка сил и отсутствия ума. Мы родителями пользуемся при удобном случае, а они эксплуатируют их терпение.

— Попользуешься ими! Как же!

— А с мамашей ты не помирилась?

— Еще чего! Последний раз я обещала купить ей смирительную рубашку на день рождения, сколотить конуру и рядом на цепь посадить поручика, чтобы одной не скучно было.

— Да плюнь ты на него.

— Неделю назад. Он к нам с цветами и тортом ночевать приперся. Я на него плюнула и выгнала, сказала: «Нечего из этого дома устраивать притон. Тут дети». А он опять лезет. Тогда я говорю: «Слушайте, даже полный кретин понимает, что укуси он психиатра, и ему не поздоровится».

— А мать что?

— Хотела, наверное, влепить мне пощечину, но испугалась, что получит в ответ. К тому же я сказала: «Раз ты теперь вбегаешь домой по ночам и сразу запираешься в ванной, значит, вы насобачились где-то поблизости, туда и идите, если совсем рехнулись».

— Жестока ты с ней.

— А что ее жалеть? Все детство на меня орала, если я сразу не засыпала. Разве что палец в водку не макала и меня не поила.

— Вот видишь, все не так плохо.

— До сих пор считает, что на обед детям хватит конфеток, на ужин — жвачки, завтракать необязательно. В доме шаром покати, а она под утро заявится из какой-то ночлежки и балдеет на кухне с сигаретой и чашкой кофе. Я, говорит, на работу устроилась и днем высыпаюсь. Интересно, где? Привыкла только брать и плакаться любовникам, какая она несчастная. Я отца понимаю. Зачем ему работать как проклятому? Чтобы выбрасывать в три раза больше на помойку? Мамаша обязана была при разводе вручить ему почетную грамоту.