Читать «Семьдесят пять тысяч» онлайн - страница 11

Коротко и ясно, на чем же мы остановились? На моем брате Генехе. Имеется, стало быть, у меня брат Генех, дай бог до ста двадцати лет... Ну, что вам сказать? Неудобно распространяться о собственном брате, как это говорится, "выносить сор, из избы". Но - ничего, дело семейное... Мы, понимаете ли, не слишком восхищаемся друг другом... О том, что я сделал для него, говорить не приходится, - дай бог мне не хуже. Могу похвастать, что я его на ноги поставил. Сначала бог, а потом я сделал его человеком. Мне незачем хвалиться перед вами, понимаете или нет? Так что, когда он прислал мне билет,и попросил, чтоб я его продал или заложил, получил под него двести рублей и выслал ему деньги, - мог я ему отказать? Его ничего не касается: что ему билет? А я вот изволь думать о нем, страховать его, проценты платить... А когда господь помог, билет выиграл - кто бился головой об стенку с Бирнбаумом? Кто чуть удара не получил, покуда мы с ним кое-как поладили? А в конце концов, когда дошло до дела, он, то есть братец мой, еще в претензии: "Кто, мол, просил тебя распинаться за мой билет?.." Понимаете, какой разговор? Нравится вам такая претензия грубияна? Мне это, конечно, досадно, за сердце хватает: "Эге, брат, в таком случае скажи, пожалуйста, а где это сказано, что билет принадлежит тебе?" - "А чей же он?" - "Чей бы ни был, - говорю я, - прежде всего надо поехать и забрать билет из чужих рук, потому что это не шутки - это семьдесят пять тысяч рублей!.." Понимаете или нет?.. Ну, что мне за это полагается? Нужно устраивать скандалы? Стучать по столу? Стулья ломать? Нет, знаете, уж если говорят, что из поросячьего хвоста шапки не сошьешь, - значит правда... Я и подумал: зачем я буду грызться со своим братом? Сто тридцать шесть миллионов человек завидуют нашему счастью, а мы ссоримся, родные братья, - фу, противно! Надо прежде всего заполучить билет. Это как будто бы важнее! Не так ли? Как вы полагаете? Но поди толкуй с невежей! Я имею в виду своего брата, да не накажет меня бог за такие речи... Потому что, если бы он мне сказал раньше, что именно его беспокоит, если бы он рассказал, что это не просто билет, как всякий другой, что в истории этой кроется, так сказать, "косточка", - я бы знал, что мне надо делать!.. А вот об этой "косточке" я узнал от брата только после того, как билет перешел на имя богача, когда следователь наложил на этот билет арест в банке, а нас, каждого в отдельности, взяли на цугундер, то есть следователь вызвал нас к себе и потребовал, чтобы мы рассказали в точности историю с билетом. Как попал, - спрашивает он, - ко мне билет? Какое отношение ко всему этому имеет Бирнбаум? И причем тут богач? Понимаете, какая канитель? А откуда взялся следователь? И на что ему знать все эти подробности? В том-то и дело, что здесь начинается вся эта история с "косточкой"! Это, доложу я вам, "косточка", которая торчит поперек горла и которой и подавиться недолго!.. Хотите знать, откуда она взялась? "Косточка" эта взялась от какого-то монаха, от ксендза. Понимаете или нет? Там, где живет мой брат, есть монах, или ксендз, и мой брат уже много лет подряд торгует с ним, на слово одалживает у него деньги, продает ему товар, и живут они в большой дружбе. Понимаете или нет?..