Читать «Воспоминания воображаемого друга» онлайн - страница 123

Мы прошли по коридору, повернули, двинулись по другому коридору, снова повернули, а потом остановились около двери. Дверь была закрыта не до конца. Оставалась маленькая щелка. Врачи часто оставляют двери приоткрытыми, чтобы можно было тихонько зайти в палату посреди ночи — проверить больного, но не разбудить. Щелка была слишком узкой для Освальда, и я подумал, что он пройдет сквозь дверь, как это делаю я. Но Освальд протянул руку, дотронулся до двери. Толкнул дверь, и она открылась достаточно широко, чтобы он мог протиснуться в палату.

Когда дверь открылась, я даже вскрикнул. Я не верил своим глазам. Я никогда не видел, чтобы воображаемый друг трогал предметы реального мира. Освальд, должно быть, услышал, как я вскрикнул, потому что он обернулся. И ринулся ко мне. Я оцепенел. Я не знал, что делать. Я все еще думал о том, что видел. А Освальд выбросил руки и ударил меня. До этого момента меня никто никогда не бил. Я упал на пол.

Было больно.

До этого момента я и не подозревал, что мне может быть больно. На самом деле, до этого момента я даже не понимал, что это означает.

— Я же сказал — отвяжись! — крикнул Освальд.

После этого он развернулся и пошел обратно в палату.

Освальд заорал на меня, толкнул, ударил, но мне все равно нужно было узнать, что там такое в этой палате. Я просто не мог этого не сделать. Я только что видел своими глазами, как воображаемый друг открыл дверь. Мне необходимо было узнать больше.

Так что я стал ждать. Я ушел в конец коридора, спрятался там за углом и не сводил глаз с той двери. Я ждал целую вечность, и Освальд наконец вышел. Он направился в мою сторону, потому я сдвинулся немного дальше и спрятался в кладовке. Стоя там, в темноте, я досчитал до ста, а потом снова выглянул в коридор.

Освальда не было видно.

Тогда я вернулся к палате, откуда вышел Освальд, и вошел внутрь. Свет там был выключен, но через щель в двери просачивался свет из коридора, так что в палате был полумрак. Я увидел две кровати. Ближе к двери лежал человек. Вторая кровать была пустой — ни простынь, ни подушек. Я огляделся по сторонам, но ни игрушек, ни поролоновых зверей, ни маленькой одежды или обуви не заметил. Я не нашел ничего, что говорило бы, что в этой палате лежит ребенок.

В палате был только один взрослый мужчина.

У него была густая рыжая борода и густые брови, но голова у него была лысая, как у Освальда. Рядом с его кроватью стояли больничные приборы, от которых к его рукам и груди тянулись провода и трубки. Приборы попискивали и шипели. На маленьких экранах мигали огоньки.

Я подумал, что что-то упустил, и снова посмотрел на пустую кровать. Поролоновые игрушки и детские штанишки могли лежать в шкафу, а ребенок мог выйти в туалет. Или этот лысый — папа мальчика, а Освальд — воображаемый друг его сына или дочки (скорее всего, сына). Сын, наверное, сидит в комнате отдыха и ждет, когда папа проснется. Он и мог послать Освальда проверить, хорошо ли себя чувствует его папа.

Потом я подумал, что этот человек мог и не быть чьим-то папой. Он мог быть кем угодно. Освальд мог просто отдыхать на пустой кровати. Еще Освальд мог искать тихое местечко, где можно посидеть одному. А еще Освальд мог быть таким же любопытным, как я.