Читать «Собрание сочинений. Т.2. Марсельские тайны. Мадлена Фера» онлайн - страница 343

Тогда молодой человек подошел к жене, по-прежнему сидевшей у огня. Минуту он как будто обдумывал что-то и колебался.

— Мы проведем месяц в Париже, — сказал он наконец.

Она не удивилась и едва приподняла голову.

— Мы отправимся через час, — продолжал он.

— Хорошо, — ответила она просто.

Не все ли равно ей: ехать в Париж или оставаться в Ветее? Разве не везде будет болеть ее рана? Она понимала, что Гийом хочет некоторое время не видеть Люси, и одобряла, что он ищет забвения. Через минуту мысль о путешествии вызвала в ней даже смутную надежду на исцеление; сначала она приняла ее пассивно, а потом ухватилась за нее, как за последнюю попытку спастись.

Когда супруги запирали дверь домика, тоска охватила их сердца. Они пришли сюда, думая найти тут покой своей прежней любви, а уходили измученные и еще более растерянные, чем были вчера. Они осквернили свои воспоминания и никогда больше не проведут здесь ни одного счастливого дня. И они спрашивали себя, куда-то еще забросит их злой ветер рока.

В Нуароде им сказали, что Жак уехал самое большее полчаса назад. Оба наспех пообедали, едва притронувшись к кушаниям. Женевьева не проронила ни слова и мрачно смотрела на Мадлену. Когда пробило девять часов, Гийом велел запрячь кабриолет. На поезд они уже опоздали, и молодой человек, по странной прихоти своей утомленной души, пожелал отправиться в Париж ночью, в собственном экипаже. «Тишина темных и пустынных дорог успокоит нас», — думал он. Мадлене он сказал, чтобы она укуталась потеплее. Через несколько минут они были уже на дороге в Мант.

IX

На дворе сильно морозило. Прошлой ночью ветер разогнал тучи, и теперь снова наступил лютый холод. Полная луна озаряла небо голубоватым отблеском полированной стали. Под этим сиянием, прозрачным, как студеная вода родника, поля с удивительной отчетливостью были видны до самого горизонта. Во время оттепели их под сильнейшими порывами урагана сковало морозом, и, затвердев то в виде острых гребней, то потоков застывшей грязи, они лежали, как окоченелый труп, пораженный холодом смерти во время последних конвульсий агонии. Крохотные ветки, самые маленькие камни в кладках стен выделялись с необычайной ясностью, точно цветная резьба на необъятном однообразно сером фоне.

Кабриолет, выбранный Гийомом для путешествия, представлял собой небольшую двухместную коляску с кожаным верхом, который при желании можно было опускать. Когда-то он купил этот кабриолет для катанья с Мадленой по окрестностям; во время прогулок Гийом не брал с собой кучера, предпочитая править сам. Места на узком сидении хватало только для него и его возлюбленной, и, подгоняя лошадь легким пощелкиванием языка, он чувствовал прижимавшиеся к его ногам теплые ноги молодой женщины. Сколько веселых поездок совершили они в своем кабриолете, хохоча, когда толчки на ухабах бросали их друг на друга! Но в эту ночь коляска катилась по дороге, однообразно покачиваясь; посреди величавого молчания оледенелых полей супруги не слышали ничего, кроме ровного бега лошади, с металлическим звуком ударявшей копытами по мерзлой земле. На дорогу, белую от морозной пыли, фонари отбрасывали два желтых луча, которые резкими скачками бежали впереди вдоль канав, и эти лучи, пересекая освещенную местность, бледнели в свете луны, как в сумерках бледнеет мерцание зажженных свечей.