Читать «Собрание сочинений. Т.2. Марсельские тайны. Мадлена Фера» онлайн - страница 342

Гийом горько раскаивался в своей грубости. Увидав, что Люси пошатнулась и падает, он разрыдался от стыда и горя. Вот до чего дошло — он уже убивает детей! Его мягкая душа взбунтовалась: остро переживая всякое страдание, он становился резок и жесток. Когда Гийом думал, что девочка могла удариться головой о столик, он весь леденел, его пробирала холодная дрожь убийцы. И, однако, плач Люси раздражал его, поцелуи Мадлены его возмущали. Ему пришла мысль, что, целуя дочь, она воображает, будто целует Жака. Уязвленный этим предположением, он в отчаянии бросился на постель и спрятал голову под подушку, чтобы ничего не видеть и не слышать. И там замер, убитый горем.

Но он не спал. Против волн он слышал шаги Мадлены. Под закрытыми веками, в сверкающем молниями мраке, он все время видел гримаску Люси, ее сжатые губы и нахмуренные брови. Никогда больше он не решится поцеловать это детское личико, на котором минутами появляется мужская серьезность; никогда он не сможет без ужасных страданий видеть, как его жена ласкает эту белокурую головку. У него больше нет дочери, нет живого звена, связывающего его с Мадленой. Его последняя надежда на спасение превратилась в величайшую муку. Отныне было бы смешно рассчитывать на возможность счастья. Эти мысли, как погребальный звон, гудели в его поврежденном тоскою мозгу. Отчаяние истомило его физически. Гийом заснул.

Когда он проснулся, была черная ночь. Он приподнялся, чувствуя себя больным, не понимая, откуда во всем его теле взялась такая разбитость. Наконец он вспомнил. Он ощутил прежнее, но уже тупое страдание. Кризис миновал, он испытывал теперь только немую и безнадежную подавленность. Свеча не была зажжена, только желтые отсветы горящего камина освещали тонувшую в потемках комнату. Он увидал Мадлену; она полулежала в кресле у камина и пристально смотрела в огонь широко открытыми глазами. Люси не было, — должно быть, мать отвела ее обратно на ферму, — и Гийом не стал о ней спрашивать. Он как будто забыл о ее существовании.

— Который час? — спросил он у жены.

— Восемь часов, — ответила она спокойно.

Последовало короткое молчание.

— Ты спала? — снова спросил молодой человек.

— Да, немного.

Мадлена действительно подремала несколько минут. Но в каком изнеможении прошел весь долгий день! Какие мучительные часы провела она в этой комнате, где когда-то так мирно спала. Теперь она пала духом и не могла придумать, как ей бороться с судьбой. «Если к тому придет, я завтра покончу с собой», — размышляла она, и уверенность, что в ее власти спастись от стыда и мучений, почти вернула ей спокойствие духа. Она говорила тихим голосом, как безропотно предающая себя в руки смерти умирающая, увеличить страдания которой уже не может ничто.

Гийом сделал несколько шагов по комнате. Он раздвинул занавеси окна. Стояла ясная погода, и посреди полей он увидел темную массу большого нуародского дома; освещены были только окна нижнего этажа. Значит, Жак уехал.