Читать «Александр Гитович» онлайн - страница 44

Объединение было любимым детищем Гитовича. Нельзя было не удивиться, сколь самозабвенно и безотказно отдавал он себя воспитанию молодых друзей. В самом деле, поэт, только что порадовавший всех несколькими отличными книжками стихов, добровольно отложил в сторону перо, чтобы целиком сосредоточиться на работе других. Он делал это по велению души, заботясь о будущем дорогой его сердцу советской поэзии. Его внимание к объединению было подогрето и тем обстоятельством, что молодые очутились под перекрестным обстрелом разного рода недоброжелателей, людей, которые в силу своей ограниченности не могли заглянуть в завтрашний день. Воздух дискуссии, спора был всегда самым желанном для Гитовича.

Он ставил в центре всех практических и теоретических дел объединения — вопросы учебы, учебы, разумеется, у классиков, и прежде всего у Пушкина, которого он боготворил. «Пушкин — красный угол нашей литературы», — любил повторять Гитович.

Гитович обладал безупречным вкусом, или тем, что на языке музыкантов называют абсолютным слухом. Он умел улавливать в строчках не только фальшь, но и малейший отблеск искры божьей, чтобы тут же помочь автору раздуть ее если не в пламя, то хотя бы в огонек.

Своих учеников он учил широкому взгляду на литературу умению правильно оценивать ее явления, без предубеждений, независимо от вкусов, привязанностей и т. д.

Известный ленинградский литературовед Б. И. Бурсов, который часто общался с Гитовичем на фронте, рассказывал мне, что он случайно узнал, будто Александр Ильич не читал «Тихий Дон» Шолохова. Однажды после какого-то застолья Гитович взял в руки книгу.

— Я думал, что он тотчас заснет, — продолжал Бурсов. — Но каково было мое удивление, когда утром следующего дня Александр Ильич почти дословно стал рассказывать мне прочитанное. Потом, когда была перевернута последняя страница, он сказал: «Все превосходно, но последняя часть романа стоит в первом ряду мировой классики».

«Объединение было по сути дела мастерской, где поэты, встречаясь, обсуждали стихи друг друга, придираясь к каждой строке», — говорил Гитович в одном из своих публичных выступлений. Занятия в нем отнюдь не напоминали занятий в классе. Их лучше сравнить с диспутом. А. Л. Ахматова, бывавшая на этих занятиях, рассказывала мне, что споры молодых поэтов были не только темпераментны, но и обнаруживали солидную подготовку спорщиков, глубокое знание отечественной литературы. Кроме А. А. Ахматовой на занятия объединения приходили другие видные ленинградские литераторы: Н. Заболоцкий, Ю. Тынянов, М. Зощенко… Да и в Москве у молодых оказалось немало друзей и благожелателей.

В архиве Гитовича сохранилось письмо Ильи Эренбурга.

«Дорогой товарищ Гитович, спасибо за письмо. Я помню споры вокруг ЛО. Прекрасные помню стихи Ваши, Шефнера и еще одного поэта, если угодно, архаика (забыл его фамилию, а стихи помню). Судьба поэтов и „критиков“ закономерна. Дополню: об одном писателе говорили, что он „оторвался“, „чужой“, „гнилой парижанин“ и т. д. Нужно ли указывать, где хулители?.. Поздравляю с медалью: такие слова прекрасны на сердце поэта.

Желаю Вам от души удачи и крепко жму руку

Ваш Илья Эренбург»