Читать «Наполеон. Афоризмы» онлайн - страница 18

CCCXLII

Нет никаких тайн ни в арифметике, ни в геометрии. Из всех наук эти две лучше всего тренируют человеческий ум.

CCCXLIII

Со времен моего падения писаки, которых я содержал, называют меня не иначе как узурпатором[] они не знают, что я сам мог бы стать властителем всех монархов. Во Франции не способны писать ничего, кроме романов.

CCCXLIV

Макиавелли учит, как сохранить завоеванное; я вижу только один способ — быть сильнейшим. А министр Флоренции — сущий профан в политике.

CCCXLV

Пренебрежение к ошибкам приводит к потере популярности так же легко, как и грандиозный государственный пере ворот. Любой владеющий искусством управления не будет рисковать кредитом доверия, не имея для этого весомых оснований.

CCCXLVI

Я не вникал в переговоры с немецкими государями; после победы при Аустерлице я увлек их за собой; они пытались объединиться со мной все время, пока я был победителем. Александр может проделать с ними то же самое, победив пруссаков и австрийцев.

CCCXLVII

Монарх никогда не избегает войны, если он ее хочет; а когда его вынуждают к войне, он должен поторопиться обнажить шпагу первым, чтобы совершить активное молниеносное вторжение, в противном случае все преимущества будут на стороне агрессора.

CCCXLVIII

Локк дает искусные определения и умело распоряжается, но с логикой у него плохо.

CCCXLIX

Если бы в империи Тиберия были якобинцы и роялисты, у него не было бы времени на всякие франтовские развлечения.

CCCL

Привычные места полемик вышли из моды, и полемики заняли место в политике.

CCCLI

Я установил отличия таковыми, какими они должны быть по моему мнению; а именно: я поставил их в соответствие титулам и трофеям; мое дворянство — не феодальное старье; капралов я сделал баронами.

CCCLII

Будь я одним из тех правителей, за которых все делают другие, а сами они не предпринимают ничего, я бы согласился только на королевство за Луарой.

CCCLIII

Не думаю, что Франция когда-либо лучше осознавала, что такое порядок, чем под моим правлением.

CCCLIV

Состоявшийся государь должен вести себя как Цезарь, обладать манерами Юлиана и добродетелями Марка Аврелия.

CCCLV

Человек должен повиноваться узде, которая на него надета сейчас, а не той, что была раньше.

CCCLVI

Спрашивать, насколько религия необходима политике, то же самое, что спрашивать, насколько необходима операция человеку с опухолью; все зависит от благоразумия врача.

CCCLVII

Этот краснобай Тацит говорит, что опасно оставлять в живых тех, кто был однажды разорен; я убедился в этом на собственном опыте!

CCCLVIII

После неудачи под Москвой меня сочли умершим для политики; мою личность и имя оставили в воспоминаниях; три месяца спустя я появился вновь во главе двухсот тысяч солдат.

CCCLIX

Мое восемнадцатое брюмера имело грандиозные последствия: ведь именно с этого момента началось восстановление общественного порядка во Франции.

CCCLX

Когда награды сеются щедрой рукой, их подбирают преимущественно недостойные люди, а добродетельные самоустраняются. Никто не пойдет забирать награду на поле боя, если сможет получить ее в палатах.

CCCLXI