Читать «Две свадьбы и одни похороны» онлайн - страница 133

Дюлекан снова затянулась и продолжила рассказывать, не открывая глаз:

— Жили в местности севернее Амура от Охотского моря до реки Тунгуски два рода ламутов. Один пас оленей и считался богатым, по сравнению с пешими рыболовами, потому как жить на одном месте может позволить себе только бедняк, у которого нет оленей, чтобы перевозить с места на место его разборный дом. А олени объедают все вокруг за три-четыре дня, и надо дальше кочевать. Но даже если пеший тунгус имел больше хороших вещей и денег, чем оленный, то все равно он считался бедным и недостойным даже стоять рядом с оленным тунгусом. Потому что потерять своих оленей эвен может, только прогневив богов и духов. А тот, кто прогневил духов, — по определению плохой и низкий человек.

И жил тогда же род Наттыла, который из-за падежа животных потерял в одночасье всех своих оленей. И пришлось им осесть на том же месте, где их олени пали, потому что все их большое хозяйство на одних собаках не перевезешь. И все их за это стали презирать. Не только оленные тунгусы. Пешие роды также не спешили считать их за своих. Все потому, что они давно стали оседлыми и, со своей стороны, кочующих оленных тунгусов стали считать дикими людьми. А тут дикие взяли и осели по соседству и вроде как своими стали. Кому такое понравится?

В то время, о котором я рассказываю, стали приходить на наши земли с севера воинственные чукчи и отнимать у эвенов меховые шкурки, которые чукчи, в свою очередь, меняли на железо у купцов с юга. Эти купцы приходили на больших лодках от реки Амур, которую они называли Черным драконом. И с этим китайским железом чукчи становились еще сильнее. А тунгусы, которых чукчи объясачивали, — еще слабее.

Оленные тунгусы еще могли при первых признаках нашествия быстро откочевать в тайгу и скрыться там среди сопок при приближении банд чукчей, а вот оседлые никуда не могли уйти ни от своего дома, ни от своего рыбного лова. Поэтому оседлые тунгусы быстро обеднели настолько, что им стало часто нечем платить калым за невесту ее родителям.

И вот как-то на ярмарку, которую устроили маньчжурские купцы в верховьях реки Зея, собрались многие окрестные роды, не только оленные, но и пешие, которые добирались туда на собаках, погоняя их кнутом. Кстати, больше никто собак так не погоняет, только ламуты. На нартах пешие ламуты привозили тюлений жир в мешках из тюленьей же кожи, юколу и порсу в берестяных коробах. И оленные вынуждены были пешим за пуд порсы отдавать соболя или лису, потому как хитрые пешие ламуты привозили порсы не так чтобы слишком уж много. Чтобы оленные тунгусы старались перехватить порсу под носом у другого рода, возвышая цену.

— А что такое порса? — спросила Булька.

— Порса, — ответила тут же Дюля, — это рыбная мука из мелкой юколы. А юкола — это копченая рыба из семейства лососевых. Юколой пешие роды зимой кормят собак, а оленные сами едят с удовольствием, как лакомство. А из порсы, смешав ее с мукой, делают лепешки. Очень сытные. Или варят густую похлебку. Оленные мясо едят не часто. Разве промыслят что охотой. Оленей же режут крайне редко. По праздникам.