Читать «На память о русском Китае» онлайн - страница 14

В первом сборнике у Несмелова немало незрелых вещей, — притом незрелых совсем, даже по сравнению с напечатанными в 1912–1917 годы в Москве. А ведь сейчас этих стихотворений выявлено не шесть (как было во Владивостокском двухтомнике 2006 года) — а много более сотни: Митропольский, став Несмеловым, похоже, начисто забыл о самом их существовании. О стихотворениях сборника 1921 года, не обращая внимания на остальные, бывший главный специалист по русской литературе в изгнании Глеб Струве писал как о «смеси Маяковского с Северяниным» (в более позднем творчестве Несмелова Струве усматривал сходство… с Сельвинским, но и это сопоставление остается на его совести). Ближе всех к Несмелову стоял в те годы, надо полагать, его ровесник Николай Асеев. В том же 1921 году во Владивостоке у него вышел сборник «Бомба» — по меньшей мере пятый в его творчестве, не считая переводных работ; он успел побывать в разных литературных кланах (в «Центрифуге» вместе с Пастернаком, а также среди кубофутуристов), съездил почитать лекции в Японию, да и во Владивостоке жил с 1917 года. В воспоминаниях Несмелов признается, что Асеев на него повлиял скорее фактом своего существования, чем стихами. Следы обратного влияния — Несмелова на Асеева — прослеживаются в творчестве Асеева куда чаще, в той же поэме «Семен Проскаков» (1927), где монолог Колчака кажется просто написанным рукой Несмелова, — но, так или иначе, контакт этот носил характер эпизодический. На страницах редактируемого им «Дальневосточного обозрения» Асеев назвал Несмелова «поседевшим юношей с мучительно расширенными зрачками»; несколько стихотворений Несмелова посвящено Асееву, который часто и охотно его в своей газете печатал. Видимо, все-таки именно Асеев первым обратил внимание на незаурядное дарование Несмелова. В статье «Полузадушенный талант» Асеев отмечал изумительную остроту наблюдательности автора, его «любовь к определению», к «эпитету в отношении вещей», и подводил итог: «У него есть неограниченные данные». Впрочем, воспоминания об Асееве во время чумы 1921 года, свирепствовавшей во Владивостоке, и об отъезде будущего советского классика в Читу Несмелов оставил вполне критические и иронические.