Читать «Стихотворения. Баллада Редингской тюрьмы» онлайн - страница 11

V

Есть неизбывная вина И муки без вины, — И есть Закон, и есть — Загон, Где мы заточены, Где каждый день длинней, чем год Из дней двойной длины. Но с незапамятных времен Гласит любой закон (С тех пор, как первый человек Был братом умерщвлен), Что будут зерна сожжены, А плевел пощажен. Но с незапамятных времен — И это навсегда — Возводят тюрьмы на земле Из кирпичей стыда, И брата брат упрятать рад — С глаз Господа — туда. На окна — ставит частый прут, На дверь — глухой запор, Тут брату брат готовит ад, Во тьме тюремных нор, Куда ни солнцу заглянуть, Ни богу бросить взор. Здесь ядовитою травой Предательство растят, А чувства чистого росток — Задушат и растлят, Здесь Низость царствует, а Страх, Как страж, стоит у врат. Здесь тащат хлеб у тех, кто слеп, Здесь мучают детей, Здесь кто сильней, тот и вольней, Забиты, кто слабей, Здесь Разум нем, здесь худо всем — В безумье бы скорей! Любой из нас в тюрьме завяз, Как в яме выгребной, Здесь бродит Смерть, худа как жердь, И душит крик ночной, Здесь вечный смрад, здесь и разврат — Не тот, что за стеной. Здесь пахнет плесенью вода И слизью лезет в рот, Любой глоток, любой кусок Известкой отдает, Здесь, бесноватый, бродит сон И кровь людей сосет. Здесь Голод с Жаждой — две змеи В змеилище одном, Здесь души режет Хлеборез Заржавленным ножом, И ночью злобу и тоску Мы, как лампаду, жжем. Здесь мысли — камня тяжелей, Который грузим днем; Лудим, паяем, жжем, поем Унылым чередом; Здесь и ночная тишина Гремит страшней, чем гром. Здесь человеческая речь — Нечеловечья речь, Здесь глаз в глазке и хлыст в руке Спешат стеречь и сечь; Забытые, убитые, Мы в гроб готовы лечь. Здесь Жизнь задавлена в цепях, Кляп у нее во рту; Один кричит, другой молчит — И всем невмоготу, И не надеется никто На божью доброту. Но божий глас дойдет до нас — Бог разобьет сердца: Сердца, что камня тяжелей, Сердца темней свинца, — И прокаженным мертвецам Предстанет Лик Творца. Затем и созданы сердца, Что можно их разбить. Иначе б как развеять мрак И душу сохранить? Иначе кто б, сойдя во гроб, Мог вечности вкусить? И вот он, с мертвенным лицом И взором неживым, Все ждет Того, кто и его Простит, склонясь над ним, — Того, кем Вор спасен, Того, Кем Человек любим. Он три недели смерти ждал,— Так суд постановил, — И три недели плакал он, И три недели жил, И, скверну смыв и грех избыв. На эшафот вступил. Он плакал, кровь смывая с рук, — И кровью плакал он — Ведь только кровь отмоет кровь И стон искупит стон: Над Каина кровавой тьмой Христос — как снежный склон.