Читать «Танец семи покрывал» онлайн - страница 50

Они стояли лицом к лицу.

Бешенство, секунду назад пылавшее в груди Чона, постепенно затихало.

Глаза девушки, напротив, горели от ненависти и нестерпимой обиды.

Теперь на лице Чона выразилось ледяное спокойствие.

Лицо девушки исказила презрительная улыбка.

— Скотина, — сказала она, вытирая с лица кровь. — Грубая скотина.

— Ты же знаешь, что со мной нельзя так обращаться, Зара, — холодно вымолвил Чон.

Глава 15

Наши палестины

Много лет назад, когда Чон играл на «ионике» в уже получившем известность на Северном Кавказе вокально-инструментальном ансамбле и только-только еще начинал пробовать свои силы в угле, карандаше и сангине, его друг и учитель, художник Ибрагим Шалахов, сказал ему:

— Ты бешено честолюбив, Павел!

Сказано это было без какого-либо видимого повода, и Чон ужасно удивился:

— Ты шутишь? Я? Честолюбив?

— Да-да. Внешне ты как будто открыт людям, эдакий рубаха-парень. Но я изучил тебя, как родного, — Ибрагим время от времени делал с Чона наброски, — в тебе, парень, до поры до времени дремлют такие бесы!

Чон отнесся к замечанию друга довольно иронично.

Про себя он знал, что ничего не желает так, как спокойной, размеренной жизни, не той, которой жили его родители, постоянно скандалившие и в конце концов разбежавшиеся. Чон хотел жениться на певице из своего ансамбля, славной, доброй девушке, и всегда жить здесь, в Майкопе, в этом праздничном, почти курортном, теплом городке, где он всех знал и его самого все знали.

Чон писал тексты для своего ансамбля «Старая легенда», днем репетировал, вечера проводил в доме своей невесты Светланы, родители которой были средней руки коммерсанты. В доме невесты рано укладывались спать, и от нее Чон шагал к Ибрагиму или другим своим друзьям-художникам, смотрел новые картины, помогал изготавливать подрамники, отбирал лучшие работы друзей для выставки, участвовал в организации этих выставок. Словом, все считали его порядочным и бескорыстным человеком, веселым и обаятельным парнем.

Женившись на Светлане, Чон перебрался в просторный дом тестя, выходивший окнами на центральный рынок. Дом ему нравился, нравился его прочный, неторопливый уклад, приверженность новых родичей к традициям, хотя теща была хохлушкой, а не черкешенкой, нравилось вместе с женой петь для тестя его любимую песню «Адиф», слушая которую тот неизменно промокал глаза носовым платком, нравилось тянуть скорбный припев этой песни «Ело-ва, е-ло-ва…». И Чон почти не обращал внимания на свою двенадцатилетнюю свояченицу, девочку с резкими, страстными чертами тонкого лица, очень похожую на его жену, но вместе с тем совершенно другую.

Зара занималась спортивной гимнастикой и даже ездила на областные соревнования. В упражнении на брусьях девушке не было равной, ей присудили высокий балл, но, сорвавшись с бревна, она не получила никакого места и вернулась домой раздосадованная, вся в слезах.