Читать «Танец семи покрывал» онлайн - страница 47

Чон, обхватив голову руками и зажмурив глаза, проговорил:

— Бьюсь об заклад, что я не ошибаюсь…

— Да в чем дело, Павел? — думая, что Чон их разыгрывает, рассерженно проговорил Стефан.

— Что-то случилось там, за окнами, — таинственно проговорил Чон. — В природе сделалось на несколько децибеллов тише… У меня абсолютный слух, я слышу это… И знаете, что это может значить?

— Что же? — подала голос Зара.

— Что над городом идет снег, — подходя к террасе и раздвигая шторы, промолвил Чон.

Снег падал, падал, падал на землю, небеса сучили свою неистощимую белую нить, деревья стояли в снегу как в цвету… Это был первый снегопад уже давно наступившей зимы.

Глава 14

Путь Чона в тумане

На другой день снег растаял, и над городом снова повис туман.

С утра Чон готовил Пашу Переверзева к поездке в Чебоксары.

Две недели назад он забрел в художественный салон на Ленинском проспекте, пробежал взглядом картины, выставленные на продажу, и уже хотел было уйти, но смутное ощущение чего-то необычного, связанного с одним из полотен, заставило его снова подняться на второй этаж салона и отыскать ту самую картину.

Картина называлась «Отрешение океана».

Чон, собиравшийся уже было уйти, простоял у «Океана» около часа, и из забытья вывел его голос директрисы:

— Что ты тут нашел, Павел?

— Вот пытаюсь понять, Марина Юрьевна… Что-то есть… Философия… Кто автор?

— Забавный такой старичок, — зная, что Чон интересуется художником не из праздного любопытства, стала рассказывать директриса. — Из породы нищих дервишей… Он привез много картин, но не смог их пристроить, а в этой меня что-то зацепило, а что — толком не пойму.

— Правильно зацепило.

Картина была написана резкими, грубыми мазками, но непередаваемо нежны были оттенки цветов. Краски вибрировали, переливались на свету, стекаясь то здесь, то там к вкраплениям охры. Чон подумал, что картину мог написать либо абсолютный дилетант — так и у графомана бывают проблески гениальности, либо настоящий мастер, точно рассчитавший четверть тона и внутри них наметивший основную тему сгущением разбавленной золотом охры.

Чон приобрел это полотно и выпросил у директрисы адрес художника. Дома он как следует рассмотрел картину, и отбросил мысль о дилетанте.

Но сам он решил не ехать в Чебоксары. Чон долго воспитывал понимание живописи у Переверзева и теперь хотел испытать его.

— Отбери у старика то, что сочтешь нужным. Дай денег, сколько попросит, и будь я проклят, если через пару лет его картинами не заинтересуется какой-нибудь Майкл Джексон…

С этим напутствием Чон закрыл за Пашей дверь, а сам в изнеможении упал на кушетку, собираясь вздремнуть, ибо он не спал уже третью ночь и чувствовал, что еле стоит на ногах.

Чон отыскал в аптечке пачку люминала, вытащил одну таблетку и хотел уже бросить ее в рот, — но тут зазвонил телефон.

Чон не взял трубку.

Он так и остался стоять, держа на ладони таблетку и слушая треньканье телефона.

Звонки не прекращались, и Чон поднял трубку.

Он долго слушал чей-то голос, смежив веки, потом бросил «Нет!» и положил трубку.