Читать «Изгнание Изяслава» онлайн - страница 138

А сейчас несколько сот дружинников прорубали дорогу Ярославичам, удирающим с поля битвы. Непрерывно трубила боевая труба, созывая к этому отряду уцелевших воинов-русичей. И они пробивались к своим. К княжьему отряду пристал и Матвей с десятком воинов, среди которых был и Изяслав-отрок.

Рабыня Узаг не спала всю ночь. Услышав топот коней и родную речь, она выбежала из вежи и увидела скачущих всадников. Она всхлипывала от страха и радости:свои, русичи! Она бросилась к ним из последних сил, крича:

– Я не Узаг, я – Марийка!

Всадники ураганом пронеслись перед девочкой. Один из них на миг оглянулся, но не придержал коня.

Это были Ярославичи, покидавшие поле брани. Они спешили уйти подальше от страшного места, им было не до какой-то рабыни.

– Я не Узаг, я – Марийка!. . – последнее, что донеслось до киевского князя с Летского поля, жалобный детский крик.

6

Только в одном месте еще продолжалось сражение. Там с победным гиком накатывались лавины воинов богатыря Огуса – и откатывались со звериными воплями ужаса и ярости. Мертвые воины падали с коней. Кони без всадников разбегались по полю.

Богатырь Огус кусал губы и выл тихо, отчаянно и яростно, как шакал, попавший в западню. Ему в начале битвы хан Сатмоз поручил самое легкое и выгодное дело – напасть на отряды ремесленников, которые князь поставил на краю стана. Огусу уже виделись сотни выносливых работящих рабов, которых он продаст на Царьградском рынке. Богатырь приказал своим воинам убивать только вначале – для устрашения. Он не сомневался, что ремесленники сразу же обратятся в бегство, и поэтому расставил всюду небольшие заградительные отряды.

И вот лавина всадников ворвалась в русский стан. Кривые сабли опускались на русые головы. Испуганные крики, стоны, проклятия… Богатырь Огус довольно улыбался и раздувал ноздри – это было сладостней, чем увеселительные песни рабынь. Но внезапно в мелодии стонов и проклятий что-то нарушилось. Еще не успев сообразить, что случилось, Огус почуял неожиданную опасность. Со своими телохранителями он поскакал в ту сторону, где вместо испуганных криков русичей слышались вопли людей племени гуун. Горе охотнику, видящему, как лебедь терзает сокола…

Первыми дали отпор врагам градоделы. Они давно привыкли трудиться плечо к плечу, помогая друг другу в своей сложной, тяжелой работе. И теперь вместо того, чтобы разбежаться в разные стороны, как ожидали половцы, они сбились в кучу, ощетинившись копьями. На этот островок наткнулась река всадников и забурлила, окрашиваясь кровью.

А уже с другого конца, перекрывая шум сражения, прогремел бас кожемякского поводыря Славяты:

– Э-гей! Кто не хочет помереть, как собака? Сюда! Сгрудиться!

И сам Славята поднялся грозным великаном на сером фоне рассветного неба, взмахнул боевым цепом – и всадник вместе с конем рухнул на землю. Второго половца постигла та же участь. Поднимался и опускался держак цепа, кружа вокруг себя окованный железом бич, словно молотил невиданную рожь. К нему присоединились другие цепы и дубины.

И началась кровавая молотьба…