Читать «Тропою архаров» онлайн - страница 119

Шестнадцатого к вечеру разъяснело и стало холодно. Когда утром я пытался скинуть брезентовый плащ, которым покрылся с головой, он поддался не сразу – сверху лежал основательный слой снега. Стало холодно, пожелтели березы, еще вчера бывшие пестро-желто-зелеными. Посыпалась желтеющая хвоя с листвениц. На ветвях неподвижных деревьев, на мху и поваленных стволах лежал снег. Лошади, пофыркивая, нюхали его.

А мы шли и шли, и следы нашего отряда оставались на рыхлом мокром снегу. Среди дня снег стал сходить, закапало с деревьев. А мы все шли, мокрые чуть не до пояса.

Семнадцатого у устья Сохатого пришлось перебираться через Сожу. Вода была светлая-светлая и чертовски холодная, вброд пришлось идти в сапогах и в одежде, иначе бы свела судорога. Это было не просто. А когда переправились, пришлось сушиться, потому что не только люди, но и лошади дрожали. Ребята устроили не костер, – костром нельзя было это назвать, это был небольшой пожар. Свалили в кучу на галечнике целые стволы сухих деревьев и подожгли, но на таком огне сушиться трудно. Кое-как просохли и двинулись вверх по Сохатому.

К сумеркам мы действительно увидели все расширяющуюся долину с пологими склонами гор над нею. Мы все-таки нашли этот недостающий массив.

Трудным оказался этот массив. Во-первых, все вымотались до предела, – непрерывный сорокадневный марш мог загнать кого угодно. Кроме того, мы были попросту голодные. Уже с неделю наши супы приобрели так называемый «майорский тип», то есть в них было очень много просветов, но мало звездочек. Ведь нам приходилось растягивать продовольствие, чтобы хватило.

Стояла осень. Приближалась, была на носу и зима, а у нас по существу не было ничего теплого. Парод стал раздражительный. К тяготам работы прибавилось еще отсутствие табаку. Даже наш флегматичный Кузьма бросал как-то раз мне шапку под ноги с криком: «Не мучь ты меня – или дай табаку, или отпусти!»

Плохо мы ели с семнадцатого по двадцать второе, пока не закончили этот двойной массив. Мало спали, ибо и при кострах шла вечерняя обработка, и плохо спали, так как спальные мешки износились.

Но, наконец, двадцать второго к обеду, после того как проработали всю ночь, двадцать второго в обед, которого не было, а был чай с сухарными крошками, мы кончили все и вышли. Вышли и шли три дня.

Трудное это было время-с короткими ночами, кончавшимися еще до света, когда мы поднимались и выходили. С бесконечно длинными днями, в продолжение которых нужно было только одно – идти, идти по мху, по кочкам, по сучьям, по ледяной воде.

Наконец, мы вышли на тракт.

На тракт мы вышли к вечеру. Здесь не было уже снега и идти было легче, если бы мы могли идти. Но как раз этого мы и не могли. На Нину было жалко смотреть, такое безразличие было написано у нее на лице. Она не жаловалась, но шла и все присаживалась. Ветер был холодный, и когда она присаживалась, то начинала дрожать. Я шел с ней, старался подбадривать.