Читать «Искорка надежды» онлайн - страница 91

Где нам теперь вас найти?

Помните, Рэб, как вы мне рассказывали о своем детстве в Бронксе, о жизни тесной, сплоченной общины, о том, что однажды, когда вы, ребенком, толкнули плечом тележку, в надежде, что с нее упадет яблоко, тут же с пятого этажа донесся крик соседки: «Альберт, этого делать нельзя!» Бог то и дело грозил вам пальцем.

А потом вы стали для нас этим самым грозящем пальцем. Знаете ли вы, сколько добра вы сделали, остановив нас на пороге зла? Многие из нас уехали отсюда: поселились в других краях, поменяли климат, работу, но и для них вы все тот же — наш старый, добрый раввин. Мы смотрим в окно и снова видим ваше лицо, слышим ваш голос.

Но где нам теперь вас найти?

В наши последние встречи вы часто заводили разговор о смерти и том, что происходит после нее. И тогда вы поднимали кверху лицо и напевали: «Ну, Господь, если хочешь меня забрать, забирай. Только пусть мне будет не бо-о-ольно».

Между прочим, Рэб, к вопросу о пении. Уолт Уитмен воспел «электричество в теле». Билли Холидей пела блюзы. А вы пели… все. Вы могли бы спеть даже телефонную книгу. Я, бывало, звонил и спрашивал, как вы себя чувствуете, а вы в ответ: «Старик равви-ин совсем уже не то-о-от…»

Я вас дразнил за пение, хотя на самом деле оно мне очень нравилось. И всем остальным тоже. Я не удивляюсь, что еще несколько дней назад, когда медсестра пришла вымыть вас, вы, едва живой, запели. Мне хотелось бы думать, что Богу было настолько приятно видеть, как вы радуетесь жизни и как поете даже в больнице, что Он решил забрать вас к себе на полукуплете вашей песни.

И вот теперь вы рядом с Богом. Я в это верю. Вы сказали мне как-то, что ваше самое большое желание после смерти — хоть как-нибудь сообщить нам, что вы благополучно добрались до места назначения. Даже умирая, вам, похоже, хотелось прочитать еще одну проповедь.

Но вы знали, что есть необъяснимая, умопомрачительная причина, по которой вы сегодня не можете с нами говорить, потому что, если бы вы могли, нам, возможно, не нужна была бы вера. А для вас вера была важнее всего на свете. Вы были тем самым коммивояжером из еврейской притчи, которую любили цитировать, коммивояжером, который каждый день стучался в дверь возможного покупателя и с улыбкой предлагал свой товар, пока покупателю эта настырность настолько надоела, что он плюнул коммивояжеру в лицо. А тот вытер носовым платком плевок, снова улыбнулся и сказал: «Похоже, идет дождь».

Сегодня люди тоже достают носовые платки, но не потому, что идет дождь. А потому, что нам невыносимо тяжело с вами расставаться. Потому, что некоторым из нас хочется попросить у вас прощение за то, что порой своими поступками мы словно прогоняли вас прочь, за то, что мы плевали в лицо своей вере.

Мне не хотелось произносить эту речь. Я боялся. Мне казалось, что рядовой член синагоги не должен выступать с речью о ее лидере. Но потом я понял, что сегодня тысячи членов нашей синагоги будут говорить о вас речи — в машине и дома за обеденным столом. Ведь прощальная речь не что иное, как собранные воедино воспоминания. А мы всегда будем помнить вас. Мы не сможем вас забыть потому, что каждый день в нашей жизни нам будет вас не хватать. Стоит представить мир без вас, и кажется, будто в нем поубавилось Божественного присутствия, а поскольку такое невозможно, то невероятно трудно поверить в то, что вас больше нет.