Читать «Смоленское направление - 4» онлайн - страница 23

- Петер, - начал разговор врач, - у вас дочка - красавица.

- Племянница, - поправил его собеседник.

- Извините. Зря вы водите её по улице. Заместитель коменданта Майс любит устраивать публичные казни. Я вам как педиатр говорю, это зрелище не для детской головки.

- Что делать, - посетовал Дистергефт, - начался учебный год. Иду узнавать, будет ли работать школа?

В этот момент к госпиталю подъехал автомобиль. Из "фиата", прозванного в народе за компактность "мышкой", выскочил солдат. Обежав машину сзади, видимо, чтобы не загораживать своим телом "царю и богу" Хиславичей в одном лице, архитектуру бревенчатого дома, открыл дверь, вытягиваясь в струну. Спустя пару секунд, из салона высунулись начищенные до блеска сапоги, а затем вальяжно вылез и сам пассажир. Начальник района Шванде. Брезгливо посмотрев на автомобиль, немец прошёл рядом с беседкой по дорожке к крыльцу и как только денщик-водитель подсуетился с дверью, исчез в приёмном покое госпиталя.

- Бог шельму метит, - усмехнулся врач, - Шванде подхватил какую-то заразу ещё в Польше. За порошками приехал, тварь. Иногда, Петер, я сомневаюсь, что у таких, - кивок в сторону двери, - есть мать. Вот и всё, - врач привстал с лавочки, - пойду ассистировать, сейчас привезут новых раненых. Говорят, под Ельней творится ад. Ребята передавали спасибо за кофе.

Управа находилась в коротком переулке, который все называли по фамилии первого владельца дома. Здание бросалось в глаза ещё с улицы, своим просторным, "в двенадцать столбов и двенадцать венцов" особняком, широким двором, как и положено обнесённым забором из отёсанных досок и ярко-красных ворот, вот уже много лет висевших на почернелых дубовых вереях. Отчего их не покрасили, вместе с воротами, наверняка таким вопросом задавался ни один десяток проходивших здесь людей. Тем не менее, у каждого строения есть своя неразгаданная тайна. Эта объяснялась просто - с приходом советов, хозяин дома выкрасил ворота, стараясь подчеркнуть свою принадлежность к новой власти, но это ему не помогло. Сначала его раскулачили, а затем, отправили рыть канал, где он и сгинул. Дом остался за колхозом, где разместилось правление и, потеряв хозяина, всё осталось по-прежнему. Тыном двор выходил на небольшую пустошь, где с самой весны обычно росли лопух с крапивой. За ней простиралось колхозное поле. А с северной стороны, как раз где соприкасались эти участки земли, был глубокий овраг, который терялся в сизой полыни и постепенно раздавался в стороны, пока не достигал леса, затем распадался, образуя лощину, поросшую по краям репейником. В начале этого оврага было глинище, там брала глину для стен и печей вся деревня, потому почти всегда летом дорога под окнами в переулке была словно окрашена. И стоит задуматься, случайно ли у хозяина дома была фамилия Краснов? В управе Петер Клаусович задержался недолго. Как бывший учитель, Евгений Владимирович уже озаботился у начальства на предмет возобновления работы школ. Ответ был отрицательный, но не окончательный. Красная Армия вела наступление на Ельню и Рославль, и немецкому командованию было не до проблем каких-то школьников. Хиславичи вновь могли стать прифронтовой зоной, но вслух об этом не говорили. Расставаясь, Ржецкий попросил на обратном пути заглянуть к фельдшеру, жившему недалеко от госпиталя. Кто-то активно строчил доносы в комендатуру, подкидывая их в курилку. Отличительная черта кляуз, со слов полицая-переводчика читавшего их Майсу, состояла в каллиграфическом почерке и правильно расставленных знаках препинания. Исповедь стукача Евгений Владимирович не видел, а то б сам или с помощью учительницы русского языка вмиг бы определил негодяя. Но то, что уже стали доносить являлось тревожным звоночком. Фельдшер перед самой войной подал заявление о вступлении в партию, и кто знает, будет ли в следующем доносе информация о нём? Из управы, перейдя дорогу, Петер заглянул в комендатуру. На приём к коменданту Долерману необходимо было записаться, сообщив цель аудиенции. Задумавшись, Дистергефт сказал секретарю два слова: "покупка машины". Тот с удивление посмотрел на него, и стал выводить пером буковки в журнале посещений. Едва он успел поставить точку, как зазвонил телефон. Секретарь представился и соединил абонента с Долерманом. За дверью стали слышны слова: "Не имею возможности", "Все койки заняты", "Я не майор медицинской службы (Oberstabsarzt)", "Будет исполнено".