Читать «Мы, животные» онлайн - страница 23

Джоэл обмозговал это в позе мыслителя: одну руку засунул под мышку, другой ущипнул подбородок.

— Ну, и как ты сам думаешь? — спросил он.

— Без разницы, как он думает, — сказал Манни.

— Наверняка он смог бы его выпустить, — сказал Джоэл нам двоим. Взявшись за спинку переднего сиденья и наклонившись к Папсу, он сказал ему: — Наверняка ты смог бы выпустить этот свет. Ведь правда же?

Папс откашлялся и с усилием сглотнул, но ничего не ответил.

— Конечно, смог бы, — поддакнул я, наклонившись, как Джоэл. — Ведь правда же ты смог бы, Папс?

— Смог бы, ясное дело, — присоединился Манни. — Никто не говорит, Папс, что ты не смог бы его выпустить. Никто.

Папс начал издавать странные свистящие, хриплые, судорожные звуки. Хлопнул по приборному щитку ладонью, потом сжал кулак и принялся колотить по-настоящему — с силой, но медленно и равномерно, как будто забивал гвоздь. В конце концов вошел в трехударный ритм, точно на барабане что-то выстукивал — музыку, которую только он и слышал. Вытирал мокрый нос, вытирал мокрые глаза, но бить не переставал. Тум. Тум. Тум.

— Плачет? — шепотом спросил Джоэл.

— Кулаком, что ли?

На плач это мало походило, скорей тут было что-то другое — скуднее, чем плач, и размереннее, хотя плачущим никто из нас его раньше не видел и поэтому мы не могли знать точно, а Папс — он ни слова не говорил, только тум, тум, тум миля за милей. Мы ждали, что он перестанет, но он не переставал; мы ждали, что он заговорит, или закричит, или выругается, но он молчал. Его дыхание стало чуть спокойнее, но по-прежнему из носа и глаз текло, и воздух выходил судорожно, с присвистом.

Спустя какое-то время этот стук, поначалу такой зловещий, сделался просто звуком, фоном, а еще немного погодя Джоэл принялся стучать кулаком по окну в такт ударам Папса.

Тум. Тум. Тум.

Потом и Манни по своему окну, стараясь попадать в ритм. Папс не оборачивался и не обращался к нам, словно нас вообще в машине не было; он просто стучал не переставая, поэтому я тоже стал стучать по твердому пластиковому подлокотнику посередине, и казалось, что мы сколачиваем что-то, четверку, племя — злое, нашенское племя буйных барабанщиков.

Когда свернули на нашу улицу, мы начали скандировать кричалки в ритме нашего стука.

— Ни-каких-дежурств! — крикнул Манни.

— Ни-каких-полов! — крикнул я.

— Ни-какого-кофе! — завопил Джоэл, и мы все захохотали; даже Папс хмыкнул от удивления.

Мы катались по всему заднему сиденью, хлопали себя по ляжкам, пытались скандировать: «Ни-какого-кофе!», но не могли, давились от смеха, наконец Манни сказал:

— Стоп, хватит. Больше не могу. Я плачу.

Джоэл в ответ начал выкрикивать и выстукивать по окну: «Ни-какого-плача!» И вскоре мы все уже это выстукивали:

— Ни-какого-плача! Ни-какого-плача!

Все время, пока ехали по улице и по дорожке к дому, мы это скандировали, и на крыльце, и в доме, где Ма уже вернулась с работы и разделась, чтобы лечь спать, но теперь, протирая глаза, подошла к двери спальни в нижнем белье и спросила, что, к чертям, такое творится; мы скандировали и стучали по стенам, мы стучали по кофейному столику перед кушеткой, на которую тяжело опустился Папс — опустился и закрыл глаза ладонями.