Читать «Мы, животные» онлайн - страница 18

Папс встал к унитазу, и мы увидели, какой у него он большой, увесистый, какая у Папса и там темная кожа, и увидели сильную струю, длинную, звучную, резкую. Ма отвернулась от зеркала; мы увидели, что она тоже туда смотрит. Он застегнул молнию и встал позади нее, потом запустил руки ей под лифчик, и мягкое под его пальцами сплющилось, перекатилось. Нас это опьянило, потому что это опьянило ее, хоть она и оттолкнула его. Они играли друг с другом, и никому не хотелось ни уходить из ванной, ни драться, ни плескаться, не хотелось портить минуту.

Папс прислонился к стене и смотрел, как Ма поправляет на себе бретельки; он улыбался и урчал. Мы видели его взгляд, исследовали его голод, и он знал, что мы смотрим и понимаем. Он подмигнул нам: хотел, чтобы мы знали, каким счастливым она его делает.

— Девочка моя, — сказал он, шлепнув ее по заду. — Нигде больше нету такой на свете.

— Они пневмонию у тебя подхватят, — сказала Ма, и он по одному начал вылавливать нас из ванны, ставить на сиденье унитаза и вытирать. Он брал нас за щиколотки и обрабатывал ступни снизу, тогда приходилось держаться за его плечо или ухватывать сколько получится из его афро. Он залезал нам полотенцем между пальцами ног, между ягодицами, под мышки, нам было щекотно, а он делал вид, что не понимает, какая тут может быть щекотка. Головы он нам вытирал долго, до саднящей кожи, до головокружения.

Закончив с очередным из нас, Папс всякий раз прижимал к его ладони свою. Джоэлу и Манни он при этом ничего не говорил, а вот с моей рукой не расставался чуть дольше, пристально глядя на меня и кивая.

— А ты вырос, — заметил он, и я, торжествуя, улыбнулся, выпрямил спину, расправил плечи.

Ма и Папс начали обсуждать наши тела, что в них меняется и как быстро; шутили, что надо наделать еще мальчишек нам на смену. Мы смотрели на них; они глядели друг другу в глаза, дразнясь и смеясь, их слова были теплыми, мягкими, и мы нежились в ласковости их разговора. Мы в эту минуту были в ванной все вместе, и ничто никого не тревожило. Мы с братьями были мытые, сытые и не боялись расти дальше.

Мы залезли обратно в опустевшую ванну, все еще закутанные в полотенца, а родители сделали вид, что этого не заметили. Мы увидели их притворство, и оно взвинтило нас. Мы задвинули занавеску душа и сбились вместе, глядя друг на друга широко открытыми, нетерпеливыми глазами.