Читать «Меня спасла слеза. Реальная история о хрупкости жизни и о том, что любовь способна творить чудеса» онлайн - страница 12

Но внешне я по-прежнему спокойна, бесстрастна, согласна на все. Инертна, как ствол дерева, над которым трудится пила. Дерево не кричит, лесоруб пилит.

Но внутри я взрываюсь. Слишком много боли, несчастья, несправедливости.

Зачем эта пытка? Зачем это насилие?

Теперь я знаю, что пережили жертвы инквизиции, у которых вырывали кусочки кожи или отрезали части конечностей в обмен на признания. Они хотя бы могли поначалу кричать, а потом говорить. Я готова во всем признаться! Во всех самых страшных грехах, во всех преступлениях, которых я не совершала. Прекратите, я скажу все, что вы хотите услышать! Но знайте: я оказалась здесь из-за головной боли, а у меня вырывают слизистые.

Боль невыносимая. Нереальная, неописуемая. А я не только не могу отбиваться, но даже сказать ничего не могу. Ни крика, ни гримасы, ни дрожи. Почему мне не сделали обезболивание?

Мне остается только концентрироваться на боли, которая атакует снова и снова, бесконечная, невыносимая. Позже я узнаю, что они делают: они промывают мне верхнечелюстные пазухи. Одна заливает средство в нос, другая «подхватывает» его в глубине горла, чтобы я его не глотала. Она делает это аппаратом, похожим на маленький пылесос.

– Ты видишь? – одна из женщин продолжает разговор. – У нее двусторонний синусит и хронический мастоидит слева.

– Что-что?

– Это небольшая инфекция. Процедуру надо будет выполнять три раза в день.

Я правильно расслышала? Я изнемогаю. Господи, не может быть. Неужели они вернутся?! Не так часто, я этого не вынесу. Во второй раз я этого не переживу. Я плачу. Виртуальные слезы наполняют мое неподвижное тело. Господи, забери меня отсюда! В какой ад я попала? Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое… Я молюсь так, как не молилась с самого детства, с тех пор, как вместе с моими братьями и сестрами мы сопровождали папу и маму на воскресную мессу, когда я превращалась в образцовую маленькую девочку, читающую молитву в спокойной любви к младенцу Иисусу, охваченную добрыми чувствами.

Но сейчас я молюсь совсем по-другому: я молюсь агрессивно, с раздражением. И слова молитвы никогда не казались мне более конкретными: Господи, избави меня от зла! Господи, Ты знаешь, что я всегда любила жизнь, что я всегда праздновала ее, что я всегда ее заслуживала. Но если мои мучители не отстанут, если они проделают со мной то же самое, Господи, прошу Тебя, избавь меня раз и навсегда от этой боли. Я считала, что выдержу ее, но, когда они приходят, я превращаюсь в крик, страшный в своем безмолвии. Некоторые страдания слишком ужасны для живых. Смерть определенно нежнее…

Отныне я знаю, что чувствуют загнанные в ловушку звери: я ловлю любые знаки. Шаги и шелест халатов входящего и выходящего персонала, банальные разговоры сестер, гудение приборов. Это фон моей тревоги, все более оглушающий. Тихий шепот посетителей, молчаливое присутствие Рэя, сдержанные слезы членов моей семьи, полные любви слова друзей, таких как Шанталь и Деде… Во всяком случае, пока они здесь, меня не мучают. Уровень тревоги понижается. Я бы хотела, чтобы посетители один за другим проходили через мою палату целый день!