Читать «Меня спасла слеза. Реальная история о хрупкости жизни и о том, что любовь способна творить чудеса» онлайн - страница 10

Я могу узнать каждого из моих друзей. И когда я слышу, как кто-то из них тихо плачет, я волнуюсь. Разумеется, за себя (неужели со мной все так плохо?), но и за плачущего тоже: ужасно причинять боль, не желая того. Именно это вызывает у меня приступ паники: печаль, которую я вызываю помимо моей воли. Я не осмеливаюсь представить, в каком отчаянии находятся мои близкие, когда выходят из этой палаты и возвращаются домой. Если бы только они знали, что я их слышу, что я поддерживаю их со всей силой моего бессилия. Как их успокоить? Как помешать им плакать, горевать, тревожиться? И не воспринимать мое присутствие как повод для траура.

Некоторые посетители только говорят со мной: они меня отчитывают, увещевают. Это мои подруги Шанталь и Любинка, а еще моя золовка Мари-Роз.

– Анжель, моргни хотя бы! Ты уже достаточно спала, проснись, пожалуйста! Это на тебя не похоже, лежать вот так все время. Подумай о нас! О твоем муже! О твоей дочери и внучках!

Мне нравится чувствовать присутствие людей. Это связь с жизнью, с той самой жизнью, с которой я не хочу расставаться. Не имеет значения, говорят ли со мной посетители, молятся, рыдают или бормочут. Мне нужны их голоса, их дыхание. Я ими питаюсь, они мой кислород.

Но я только и делаю, что думаю о вас! Они меня трясут, и я говорю себе, что, по сути, избалована: меня не бросают. Навещают, хотя мне нечего предложить в ответ. Меня еще не забыли. Я слышу: «Одновременно не больше двух человек», и представляю, что там целый автобус народа, и люди терпеливо ждут своей очереди. Что так много желающих побыть возле меня, постоять возле моего тела, как бывает во время пышных похорон. И эта очередь даже продолжается на улице! Я вспоминаю виденные по телевизору похороны Иоанна Павла II в Риме: длинная людская лента соединила базилику Святого Петра с берегами Тибра.

Я не слишком далека от истины. С одной стороны, многие друзья, хотя они никогда в этом не признаются, уже считают меня мертвой. С другой стороны, за дверью моей палаты много ожидающих своей очереди войти ко мне.

Реанимация – это преддверие смерти. Не обязательно переступать роковой порог, но живешь где-то совсем рядом. Проектируя больницы, архитекторы часто размещают это отделение по соседству с моргом.

Регулярно звучит сигнал тревоги, после чего начинается беготня медсестер. Это знак того, что жизнь собирается покинуть какую-то палату. В реанимации медики бросаются в первую очередь к приборам. Экраны говорят им, может ли партия продолжаться или она только что закончилась. Тогда на мониторах появляется нечто вроде надписи «Game over».

Поток посетителей в реанимации регулируют куда строже, чем в других отделениях. Пришедшие навестить больного должны подчиняться строгим правилам гигиены, чтобы не передавать бактерии и вирусы. Прежде чем войти, нужно подождать в зале, который служит шлюзовой камерой. Это ожидание часто бывает очень долгим. Слишком долгим… Моих друзей забыли там на два часа. А потом попросили уйти, не позволив даже заглянуть в палату. И это без видимой причины, без каких бы то ни было объяснений. Как будто хотели отбить у них желание приходить.