Читать «Одесский фокстрот» онлайн - страница 117

Мы отходим от него. Недалеко. И садимся на бортик чаши фонтана.

– И чего это символизирует? – спрашивает меня Стоцкая, указывая подбородочком на скульптуру.

– Это символизирует любимый символ всех городских архитектур. Памятник мужику на лошади. Это ещё не самый ужасный. Самый ужасный в Одессе нынче реет при въезде в Суворовский район. Собственно, Суворов на лошади.

– И в чём ужас?

– Суворов вместе с лошадью слеплен с картины «Переход Суворова через Альпы». Лошадь, запечатлённая в камне спускающейся с крутого склона, но без этого, собственно, склона – она как бы…

– Не такая равнинная! – подсказывает Стоцкая.

– Ага. Не говоря уже о посадке всадника. Есть некоторые особенности. Корпус сильно отклонён кзади. И срисованное с картины про спуск лошади со всадником с горы…

– Так и торчит на ровненьком постаменте! – подхватывает Стоцкая.

– Ага!

– Круто! Может, это они так посмеялись?

– Не… У одесситов совершенно нет чувства юмора.

– Поэтому всем не одесситам кажется, что одесситы постоянно шутят.

– Типа та-а-аво!

Подходит чуть было не потерявшийся Литваков.

– Где вы шлындраете?!

– Шлёндраете.

– В Москве говорили «шлындра».

– А в Одессе – «шлёндра».

– Где вы шлёндраете, шлындры?!

– «Где вы шлындраете, шлёндры?!» – красивее.

– Почему?

– Потому что мы – девочки. Шлёндра – это она. Девочка. А шлындра – это он. Мальчик. И вообще, нигде мы не шлёндраем. Мы сидим на бровке фонтана в сени мужика на лошади.

– Это атаман Антон Головатый! – сообщает мне, одесситке, москвич Мишка Литваков.

– При мне его тут не было, – вяло кидаю я.

– А кто он такой? – заинтересованно уточняет Миша.

– Атаман…

Когда я была одесситкой, на проспекте Мира не было ни Ивана Франко, ни головатых атаманов. Шлёндрают тут, шлындры хохляцкие! Понаставили тут!

Идём дальше. Мы – навеселе и налегке. А Мишка – с во-о-от такенным объективом наперевес.

И тут, при виде «сталинки» на той стороне улицы, я произношу фатальное (для меня):

– Дом, милый дом!.. И вот тот самый угол, где висел тот самый телефон, с которого Викина подружка-с-первого-класса звонила папе на работу, когда потеряла ключи.

– А-а-а! – кричит Мишка. – Становись!

Он прочитал мой роман «Папа». Возможно, не потому, что он отец двух дочерей, а лишь из-за того, что представлял со мной на одном из стендов ММКВЯ 2011 года этот самый роман. Про девочек и их пап. В одесском интерьере.

А я чего? Я ж не только налегке. Но уже и навеселе. Куда-то, короче, сакральный страх подевался. Может, из-за того, что в компании пришла.

Ну и дальше понеслось! «Становись под окна!» Стала. «Покажи рукой на платан!» Показала. «А где детский садик был?!» А вон там, за стеной отчей квартиры. Прямо за стеной. За толстой стеной «сталинки». «В арку!» Идём в арку. Предварительно хлебнув для храбрости ещё. Я – для храбрости. Юля Стоцкая – за компанию.