Ванька долго не сдавался,И брыкался, и кусался,И ногой врагов лягал,И башкой тупой бодал.А когда уж заорал,Вмиг оглох седой капрал.В общем, бился, сколько мог.Опосля ему сапогВ рот засунули, свалили,Руки за спину скрутили,Крепко-накрепко связалиИ ногами попинали.
Дольше всех его пиналТот седой, глухой капралПосле Лыков крикнул: «Рать,Будет дурака пытать.Дом евонный обыщите,Всё добро сюда тащите».И солдаты постарались,В дом, как ураган, ворвались.Там манерничать не стали,Всё, что можно, поломали.Что нельзя, сломали тоже.«Что вы делаете, боже!»Мамка с Манькой завопили.Их оглоблями побили.Опосля без дураковПять огромных сундуковС золотишком отыскали.Всё, конечно же, забралиИ в кареты погрузили.Пригубили, закусили,Прочитали «Отче наш»И отправились в вояж.Вот пришёл в стихотвореньеИ момент для объяснений.Где ж добру такому взяться,Впрочем, можно догадаться.
Это золото у ВаниНа приданое для МаниМамка глупая просила,Причитала, голосила,В общем, не жалела слез,Леший всё тогда принёс.Дура-баба не стесняласьИ добром сим похваляласьНа деревне в день и в ночь.Всё хотела выдать дочь.Но не за какие златыДеревенские ребятыНе хотели сватать Маню:Так они боялись Ваню.Мамка в слезы, снова к Ване,Чтобы жениха для МаниЛеший где-нибудь сыскал.Тот утопал и пропал.Во дворце опять банкет.Снова царь собрал совет.Снова ели, снова пили,Снова речи говорили.Федя меж столов ходил,Улыбался и шутил,Думал, может, повезёт,Кто-то лишнее сболтнет.Но напрасно он старался:Всякий пьяный просыпалсяИ в один момент трезвел,Заикался и потел,Лишь заметив Федю рядомСо своим покорным задом.Но Федот не унывал,Потому что твердо знал:Час назначенный пробьёт,Он гостям бока намнёт,Этой мысли улыбался.Вдруг на улице раздалсяШум подъехавших карет.Царь тотчас прервал совет.Рявкнул матом и велелРазузнать, кто там шумел.Царский прихвостень ЕгорМигом выглянул во двор.
После доложить решился,Дескать, Лыков появился,С ним и Никон – архиерей,И какой-то дуралейВесь в цепях. Его солдатыТащат в царские палаты.Царь на Фёдора взглянул,Фёдор радостно икнулИ к Егорушке подкрался.Тот не рвался, не метался,А спокойно, как бревно,С криком вылетел в окно.
(То Федот его схватилИ в окошко опустил)Царь поднялся во весь рост,Предложил боярам тост:«Выпьем, братцы, за Егора,За изменника и вора.
Мне намедни сообщили,Что его разоблачили:Шведам продался злодейЗа три тысячи рублей».Все Егора обругали,Но меж тем, конечно, знали:Не виновен был Егор,Не за что принял позор.Двери с шумом отворились,На пороге появилисьЛыков с Никоном вдвоём.Опосля в дверной проёмСразу оба влезть пытались,Не смогли, но не сдавались.Злобно начали вопить,Потому что пропуститьНе хотел один другого.Шум поднялся, царь взял слово«Будя дёргаться, иуды.Быстро сели. Вот посуды».Дурни мигом проскочилиИ посуды осушили;Пять солдат за ними тутС бранью пленника ведут.Громче всех его ругалИх седой глухой капрал.Только пленник был спокоен,Смел, уверен, статен, строен.В меру весел и плечист,И умён, и мускулист.А лицом – ну так пригож,Что на ангела похож.Кто же этот паренёк?Ванька! Но не дурачок.День назад его схватилиИ на дыбу поместилиТам прошёл красавец нашКосметический массаж.Враз палач, мордатый жлоб,Выправил кувалдой горб.Растянул цепями ногиИ избавил от изжоги,В рот залив котёл свинца.После тело молодцаОкатил густой смолою.Погань вместе с бородоюИ другим уродством спала,И лицо прекрасным стало.
