Читать «Совсем не Аполлон» онлайн - страница 73

— Вам не о чем говорить?

Переглянувшись, мы рассмеялись. Он бросил на нас непонимающий взгляд и вернулся к игре.

Стефан взял еще печенья и торжественно посмотрел на меня:

— Чудесная зима в этом году, не правда ли?

Я чуть не подавилась чаем, попеременно смеясь и кашляя. Утирая слезы, я пыталась вдохнуть полной грудью. Стефан изо всех сил старался сохранить серьезное выражение лица.

— Говорят, погода и далее будет чудесной.

Я захохотала.

— Но это, говорят, только на побережье — чем дальше от моря, тем холоднее.

Вскоре мы оба смеялись так, что чуть не падали навзничь. Брат Стефана недоуменно смотрел на нас, и тут в дверь постучали.

На пороге стоял Андерс Страндберг, недоумевая, отчего это мы валяемся на ковре, пытаясь перевести дыхание.

— Я не помешал?

— Нет!

Стефан встал и утер слезы.

— Я просто пытался поддержать беседу.

Андерс Страндберг засмеялся:

— Я только хотел поздороваться. Мы репетировали.

Он махнул рукой назад — наверное, имея в виду, что там папа Стефана.

— Здрасте, — одновременно выпалили мы со Стефаном, переглянулись и снова расхохотались, как малыши, которым показали пальчик.

Андерс Страндберг притворно покачал головой.

— И еще меня попросили передать гонщику, что пора ложиться спать.

Гонщик оторвался от игры и вопросительно взглянул на Андерса Страндберга.

— Да, именно тебе, — ответил тот.

Братишка Стефана дошел до конца маршрута, медленно выключил приставку и понуро отправился прочь. Мы смотрели ему вслед.

Вдруг я кое-что вспомнила:

— Я сегодня купила картину.

Оба посмотрели на меня.

— Картину Андерса Страндберга.

— Моего дедушки? Здорово. Где?

— На барахолке в городе.

Стефан вопросительно посмотрел на нас.

— О чем это вы?

— Сегодня я увидела одну картину. Выбирала подарки к Рождеству в магазинчике вроде секонд-хенда. Художника звали Андерс Страндберг. Продавец сказал, что это «дедушка музыканта».

Произнося последние слова, я попыталась изобразить диалект старичка. Вышло не очень, но Андерс Страндберг и Стефан все же улыбнулись, оценив мои старания. Почувствовав отклик, я продолжила:

— Знаете, как называется картина?

Они, конечно, не знали.

— «Песня Лауры».

— Как? — не понял Андерс Страндберг.

— Ничего себе, — ахнул Стефан. — Невероятно. Оба умолкли, глядя на меня широко раскрытыми глазами. Я почувствовала, что голова снова начинает кружиться. Перед глазами плыли неясные образы в странных сочетаниях, я вспомнила запах подвальной пыли. Картина была бессловесным рассказом о чем-то важном. Или все это случайность? Или все-таки послание мне? Глаза налились слезами, откуда-то взялось всепоглощающее чувство избранности.

— А что на картине? — тихо спросил Стефан.

Я сглотнула.

— Зимний пейзаж. Луг или что-то вроде. А за ним — еловый бор.

Но голос не сорвался.

— У меня такое чувство, будто я там была.