Читать «Совсем не Аполлон» онлайн - страница 47
Катарина Киери
Я смотрела в окно машины, чувствуя, что не хочу об этом говорить. Не сейчас. Может быть, потом.
В сумке лежал плеер с диском Баха. Я достала его и включила проигрыватель в машине. Нашла восьмой трек, вторую часть концерта ре минор,
Музыка заиграла. Анника посмотрела на меня, улыбнулась и задумчиво кивнула. Мы ехали вместе с Бахом — по мосту, между изгибами перил, через весь город, на который опускались сумерки, и когда номер закончился, я тут же включила его снова. Когда мы подъехали к дому Анники, музыка все еще звучала. Анника заглушила мотор, и мы дослушали до конца.
— Да, в этой музыке много всего, — сказала Анника, выходя из машины.
Она заваривала чай, а я сидела в кресле в ее гостиной, оглядывая стеллажи с книгами, картины и камни, привезенные из разных уголков мира.
Анника вошла и поставила поднос с чашками на круглый столик. Опустилась в кресло напротив. Посмотрела на меня, отхлебнула чаю, снова взглянула на меня.
— Как дела дома?
Не знаю, откуда взялись слезы, просто потекли. Второй раз за несколько дней будто кто-то нажал на кнопку, и я расплакалась, как ребенок, который потерялся в большом магазине и разрыдался, вновь увидев маму.
Анника, конечно, видела, как я плакала в детстве, упав и ударившись, но с тех пор — вряд ли.
Я не привыкла плакать на людях, хотя иногда и хочется. Присутствие другого человека не дает мне плакать, где-то в груди образуется пробка. Когда я была маленькой, то завидовала плачущим девочкам, которых утешали взрослые. Мне казалось нечестным, что их ласкают только потому, что они могут заплакать, а я — нет. Если у нас с Леной и есть что-то общее, то это неспособность плакать на людях.
Анника пила чай, поглядывая на меня — осторожно, чтобы не смутить, и все же прямо, не исподтишка.
Через пару минут она принесла салфетки и положила их на столик. Я не рыдала, но слезы бежали из глаз, надо было высморкаться.
Я смущенно улыбнулась, вытерев щеки и нос, потом отпила чаю и почувствовала, как по телу растекается покой.
— Меня не бьют, — сказала я, глядя на Аннику. — Никто не пьет, не употребляет наркотики. Я делаю уроки и… если не считать последних недель, хорошо учусь и вообще паинька. Я не курю. Не ворую. Не общаюсь с сомнительными личностями. Не бегаю по парням, не рискую забеременеть. По вечерам все больше сижу дома.
Я взяла чашку в руки, опустила на колени.
— Последнее время было много… неприятностей. С Леной. И вообще. Хотя больше всего происходит здесь.
Я приложила руку к груди. Потом снова взяла чашку в ладони. Посмотрела на чай. Дождалась, когда поверхность станет совсем гладкой и спокойной. Увидела отражение челки и части лба.
— Но они все равно недовольны мною. По крайней мере мама. Она все время сердится и дуется. Папа, он… я не знаю… ничего не делает.
Я слегка покачивалась вперед-назад.
— Недавно мы вместе катались на лыжах. Пожалуй, ничего веселее и интереснее в нашей семье не случалось за последние несколько лет.
Я посмотрела на Аннику и засмеялась:
— Мы почти ни слова друг другу не сказали за всю прогулку. Проехали пять километров, съели по апельсину. Самое интересное событие за несколько лет. Просто ужас.