Читать «Княжна Тараканова: Жизнь за императрицу» онлайн - страница 187

…Он никак не мог заснуть. Разбитый и больной, Потемкин, тем не менее, уже больше часа лежал с открытыми глазами и глядел в одну точку. Мыслей почти не было, одно единственное переживание заполняло его всего, заползая в сердце и мозг давящей чернотой. И если бы Григорий Александрович пожелал бы выразить в словах это переживание, прозвучало бы очень просто: «Жизнь кончена». Потому что со сдачей верховного командования Румянцеву и удалением в деревню или даже в давно желанный монастырь кончится не только потрясающая карьера. Кончится служение. Значит, кончится все…

Что-то странное вдруг окутало сознание, словно в черноте отчаяния засеребрились, складываясь в невесомую паутинку тончайшие серебряные нити… В этом непривычном состоянии в душу вошло непонятное ожидание чего-то, сразу же достигшее предельного напряжения. Потемкин уже не видел ничего перед собой, он услышал – явственно и не в бреду, как некий голос обращается к нему: «Опять ты хочешь бежать!»

– «Да, в третий раз за всю жизнь… Но я уже ни к чему не способен!» – «Неси свой крест». – «Но у меня нет сил!» – «Никому не дается крест не по силам».

Григорий Александрович вздрогнул и проснулся. Перекрестившись, сел на кровати, сжал ладонями виски. Что это было? Он встряхнул спутанными кудрями, поднялся, сделал два шага к красному углу и рухнул ниц…

Наутро Потемкин появился в кабинете в халате, растрепанный, похожий на большую нахохлившуюся птицу. Бросил на Попова мрачный взор. Однако, едва взглянув на светлейшего, преданный секретарь сразу понял, что совершился перелом.

– Флот починим к будущей кампании, – словно в подтверждение этого буркнул светлейший. – Сейчас буду писать Мордвинову…

В скором времени пришло письмо – ответ от Екатерины: о сложении Потемкиным с себя звания верхового главнокомандующего не могло быть и речи…

* * *

Суворов выиграл сражение на Кинбурнской косе, Потемкин взял Очаков… Суворову, генералу-молитвенику, в этой войне была удача, и слава его ширилась на Руси. Ненавистники светлейшего князя быстренько распустили во все концы сплетни о враждебности Потемкина по отношению к Александру Васильевичу, хотя обоих генералов связывали обоюдное уважение и братская любовь. Потемкин молчал. Он уже привык к клевете в свой адрес настолько, насколько вообще можно к этому привыкнуть. Навсегда отравленный незаслуженной ненавистью, проистекающей из зависти, он уже перестал ощущать во всем постоянный привкус горечи. Но иногда и его прорывало на странные выходки, когда казалось – издевается сам над собой.

Так однажды адъютанту Бауеру князь при всех объявил приказ: немедленно отправляться в Париж за новомодными башмаками для супруги потемкинского двоюродного брата. С каким злорадным удовольствием был сей анекдот подхвачен и разнесен по всем закоулкам! Не знали только, что, бросив его «доброжелателям», словно кость голодным собакам, светлейший, оставшись наедине с Бауером, сунул ему за пазуху пакет с инструкциями для выполнения секретного поручения в Париже. Бауер, глянув в глаза светлейшему, все понял без слов…