Читать «Запятнанная биография (сборник)» онлайн - страница 2
Ольга Трифонова
Наконец Катя заметила его и, перегнувшись через задний бортик брички, крикнула: «А ну иди до дому!»
Как же она все-таки плохо его знает, прожив рядом тринадцать лет: он никогда не отказывался от намеченного. В голове уже был план: если они действительно едут в Сталинскую, а похоже, что это именно так, он после поворота отстанет и побежит по железнодорожному пути, так короче, а на Сталинской уж по запаху-то точно ее найдет, тем более что и искать наверняка не придется, она, конечно, будет находиться где всегда, — в белом доме на площади, рядом с заводом, — в
На развилке они повернули к Сталинской, и он сделал вид, что возвращается домой, а сам резко — в заросли бурьяна; по насыпи вверх и там по коричневым шпалам вперед.
Если соблюдать ритм, то лапы всегда попадают на пахучие гладкие шпалы, а не на колючую мелкую гальку между ними.
Это не так далеко. Молодым бегал и подальше, если кто-то приносил весть, что там сука в подходящем состоянии. Если надо, и в Кут бегал вдоль железной дороги, да что Кут! Один раз по молодости аж до Бодаквы добежал. Он был большой любитель и мастер этого дела. С ним никогда не случалась жалкая и позорная ситуация, когда не могли расцепиться и мучились при всем честно́м народе. Хотя народ-то, прямо сказать, нельзя было назвать честны́м: собирались вокруг, глазели, улюлюкали, бросались палками и камнями.
Наконец приладился, и лапы точно попадали на очередную шпалу. Найти ритм при его маленьком росте и коротких лапах было не так-то просто, но он нашел и теперь можно было спокойно поразмыслить над тем, что произошло и почему Катя ссорилась с Бабушкой.
Гапон не любил ссор между людьми, это мешало воспринимать их мысли. В этом случае мысли были искажены каким-то шумом навроде того, что издавали паровозы, принимая сверху воду и выпуская белый пар.
Вот и сегодня, лежа на холодном глиняном полу в сенях, он не смог как следует разобрать мысли Бабушки и Кати.
Какие-то обрывки приходили сквозь шум:
«Дурка, настоящая дурка, уже под пятьдесят, а все такая же активистка…»
«Да почему я должна всю жизнь жить с нею! Нас же шестеро, а живет только со мной и всю жизнь командует…»
«Конечно, лебеды и крапивы не ела, как мы…»
«Не понимает и никогда не понимала, что не из-за денег, какие деньги! Смешно!..»
«Гриша и Ганнуся — двойняшки тогда и померли в тридцать втором. Я пошла в сельсовет, чтоб помогли похоронить, они сказали: „Подожди до завтра“, я вернулась домой, легла рядом с ними на кровать, так и спала до утра. Сколько же у меня было детей?..»
«И чего так вскинулась?! Какой-никакой, а вождь помер…»
«Всю жизнь за палочки работала и все одна и одна…»
«А москвичам и в голову не приходит посылать хотя бы по пять рублей, двадцать пять в месяц — хорошие деньги…»
«Когда же он ушел?..»
«Ну да Бог с ними, с москвичами, обойдемся, обходились ведь, а были времена, хоть вой…»
«После того, как с Овчаренчихой связался…»
«Нет, помада сегодня нужна бледная, скромнее, скромнее…»
