Читать «Запятнанная биография (сборник)» онлайн - страница 149

— Честное слово, не знаю, — сказал Виктор Юрьевич, — позвоните ей домой, вам скажут.

Разговор об Аньке был неприятен. Надежда Ильинична давала понять, что связь с ним для Аньки была нехорошей, несчастливой.

— Если вам так обязательно нужен адрес, я могу узнать у Олега Петровского.

Это был намек, нечестный, конечно, на особые отношения Аньки с Олегом.

— Он не знает. Сам спрашивал у меня.

— Звонил сюда?

— Нет. Заезжал ко мне.

— Он знает, где вы живете?

Надежда Ильинична покраснела: испугалась, что выдала Аньку, подтвердила его намек.

И Виктор Юрьевич и она знали, как складывался этот треугольник, даже квадрат, потому что раза два, еще в бытность Аньки, заставала у него Альбину.

Но не могла эта добрая женщина сказать то, что должна была сказать:

«Ах ты сукин сын! Искалечил жизнь девчонке, а теперь все на другого хочешь свалить. Мне-то мозги не запудришь, не заморочишь, как ей, своей занятостью, туманными рассуждениями о том, что выходишь на последнюю финишную прямую, ведущую к главной мечте».

Она не могла этого сказать оттого, что не знала, и оттого, что считалась как бы в неведении; видно, Анька ни разу на него не пожаловалась, не упрекнула его.

Виктор Юрьевич с отвращением посмотрел на сковородку с белыми разводами застывшего сала, открыл холодильник, вынул кастрюлю с едой, поставил на газ.

«Черт знает что. Какая-то собачья неустроенная жизнь». Неожиданно возникла злоба к дочери. Утром звонила, дежурные вопросы о его самочувствии, а в конце, как всегда, — самое главное. Нытье по поводу телефона. Не может ли пойти на станцию поговорить теперь уже с главным инженером, жизнь без телефона становится невыносимой. Виктор Юрьевич не знал времени, когда не должен был что-то делать для нее: устраивать в университет, потом на работу, потом в какой-то особый родильный дом, потом выколачивать квартиру, теперь телефон. Жить с ней вместе было тягостно. От Зины она унаследовала непонятную убежденность в своем праве на все блага жизни. Непонятную оттого, что не имела на то никаких оснований. Она не унаследовала от матери ни ее красоты, ни ума, ни даже небольшого таланта, была уныла, нехороша собой, а главное, в отличие от Зины, как-то грубо, плотоядно приземлена. Едва окончив школу, мечтала только о замужестве, о детях. В ее отношениях с мужем Виктор Юрьевич видел Зинину мертвую хватку, умение властвовать, подчинять своей воле, а главное — давить до предела. Все, что поддавалось, нужно было давить до предела, без пощады. Но Виктор Юрьевич знал, помнил, не мог забыть до сих пор, чем вознаграждала Зина беспрекословное подчинение. Это-то и держало, не давало возможности оторваться, отодрать от себя липкую силу женщины. А вот что получал этот тоненький мальчик в очках — зять, было непонятно. Виктор Юрьевич трезво видел некрасоту дочери, ее недоброту, а главное, отсутствие женской привлекательности. В ней не было не только тайны или хотя бы загадочности, чего-то, что скрывалось бы за обыденными словами и поступками, обещало нечто иное, чем унылые рассуждения о здоровье детей, о покупке нового кухонного гарнитура, она, как овца, как курица, как куст придорожной акации, являла собой просто факт жизни.