Читать «ОН. Новая японская проза» онлайн - страница 204

— Ах, этого я вам сказать не могу… Знаете ли, вы — глупец!

— Что вы такое говорите?!

— А вы не заигрываете со мной!

— Да, не заигрываю.

Кадзама почувствовал, с какой силой впились ему в спину кончики ее пальцев. Рука дряблая, со старческими пятнами, но ногти сохранили молодую крепость, и словно какое-то злое зелье вливается по ним в его тело. Какой-то дурман старости. «Как пьянит аромат духов, к которым он так и не привык, как мягка и податлива грудь под складками лифа», — думает Кадзама. Худеньким тельцем Мицуко прижимается к нему, и он ощущает ее страстную истому. Ему неприятно; вспоминается пронзительное ощущение озноба, испытанное недавно. Он будто бы проникает в неведомую воздушную щель; с хлюпающим звуком расступается воздушная стена, пропуская его в иное пространство; взгляд устремляется вперед, и перед ним распахивается дверь в спальню; это какой-то дешевый отельчик.

— Вы ничуть не заигрываете со мной!

На постели с грязными простынями распростерлась обнаженная молодая чужестранка в чулках со стрелками и в черных подвязках.

— Вы не улыбаетесь мне!

Лежа навзничь, женщина тянется рукой к оконной раме, демонстрируя волосатые подмышки. Кадзама догадывается, что тьма за окном именно того цвета — «полночного синего». Кое-где светятся уличные фонари. Красивое лицо, но, скорее всего, у нее венерическая болезнь; почему-то он в этом уверен.

«И ты ведь тоже умрешь… в этом нездешнем мире», — нашептывает ему внутренний голос.

— Я улыбаюсь.

— Нет, не улыбаетесь.

— Улыбаюсь.

На старом буфете синяя склянка с лекарством густо-лилового цвета. Им смачивают ватные катышки и закладывают между пальцами ног. Но если, почти не снимая, носишь туфли на высоких каблуках, опрелости ни за что не вылечить.

— Чем вы занимаетесь… на работе?

— Варю яйца в горячем источнике.

— И где это?

— Да вы не знаете… В Японии.

Рассеянным взглядом Кадзама вдруг отчетливо видит бисеринки пота на лбу Мицуко и приходит в себя.

— Какое чудесное настроение… До чего же приятно танцевать! Тысячу лет так не танцевала…

Звучит уже другая мелодия, не танго. Теперь это блюз, но Кадзама с Мицуко продолжают двигаться в прежнем ритме, повторяя привычные па. Такэмура таращит глаза, подавая им грозные знаки, чтобы танцевали, что положено.

— Все-таки я стесняюсь… Неловко как-то, небось все смотрят…

Кадзама оглядывает зал. Току, округлив удивленные глаза, вытянул губы трубочкой, разве что не присвистывает. Всякий раз, когда они исполняют поворот, взоры танцоров устремляются на них. Смотрят танцующие и смотрят в изумлении те, кто отдыхает у стен за бокалом вина, смотрят как на пришельцев из какой-то неведомой страны.

— Все в полном порядке… никто на нас не смотрит.

В Буэнос-Айресе снова сильный снегопад.

тосиюки хориэ

auparavant

Несколько лет тому назад — я обитал тогда в общежитии в пригороде Парижа, — уж не помню почему, то ли вследствие событий на площади Тяньаньмэнь, то ли по какой-то другой политической причине (Франция в то время делала первые шаги в направлении защиты от эмигрантов), наше общежитие заполонили студенты из Китая. Жили они у нас, как правило, до тех пор, пока не обрастали мощными связями, благодаря которым можно было найти жилье поприличнее. Обычно это занимало примерно месяц: только успевали примелькаться их лица, как они внезапно исчезали, а в освободившиеся комнаты вселялись новые китайцы, и все повторялось сначала. Некоторые из них, как и мы, немного понимали французский, при встречах мы обменивались короткими приветствиями, и хотя все, вероятно, сознавали, что общение вряд ли будет длительным, меж нами все же возникало нечто вроде дружеского расположения. Контактов со студентами из других стран мы избегали.