Читать «Закат и падение Римской империи. Том 7» онлайн - страница 225

Обряд его венчания был совершен в Капитолии верховным сановником республики, который был его другом и покровителем. Двенадцать одетых в красные платья юных патрициев были выстроены в ряд; в процессии участвовали шестеро одетых в зеленые платья представителей самых знатных семейств с гирляндами в руках; окруженный князьями и знатью, родственник Колонна, сенатор граф Ангвиллара воссел на своем троне, и Петрарка встал со своего места по зову герольда. После того как поэт произнес речь, для которой служил темой один текст из Вергилия, и после того как он три раза пожелал Риму благоденствия, он стал на колени перед троном; тогда сенатор вручил ему лавровый венок, присоединив к этому подарку еще более ценное заявление: "Это — награда за заслуги". Народ прокричал: "Долгая жизнь Капитолию и поэту!" Написанный Петраркой сонет в честь Рима был принят за гениальное вдохновение и за выражение признательности, а после того как вся процессия побывала в Ватикане, светский венок был повешен перед ракой св. Петра. В поднесенном Петрарке документе, или дипломе, снова ожили название и прерогативы поэта-лауреата, о которых уже не слышалось в Капитолии в течение тринадцати столетий; Петрарка получил пожизненное право надевать на свою голову, по своему усмотрению, венок лавровый, или миртовый, или из плюща, носить одежду поэта и поучать, спорить, объяснять и сочинять, не стесняясь ни выбором места, ни выбором литературного сюжета. Эта привилегия была одобрена сенатом и народом, а данное Петрарке звание гражданина было наградой за его преданность Риму. Его осыпали почестями, но он был достоин этих почестей. Изучая произведения Цицерона и Ливия, он впитал в себя идеи древних патриотов, а его пылкая фантазия обращала всякую мысль в пылкое чувство и всякое чувство — в страсть. Вид семи холмов и их величественных развалин укрепил в нем эти сильные впечатления, и он привязался к щедрой стране, которая увенчала его и усыновила. Бедность и унижение Рима возбуждали в его признательном сыне негодование и сострадание; Петрарка умалчивал о заблуждениях своих сограждан, прославлял их последних героев и матрон с пристрастною горячностью и позабывал невзгоды своего времени, предаваясь воспоминаниям о прошлом и надеждам на будущее. Рим еще был в его глазах законным властителем мира; его епископ и его полководец — папа и император — покинули свой пост, позорно удалившись на берега Роны и Дуная; но если бы в республике ожили прежние доблести, она могла бы восстановить и свою свободу, и свое владычество. В то время как Петрарка увлекался своим энтузиазмом и красноречием, Италию и Европу поразил удивлением переворот, на минуту осуществивший самые блестящие мечты поэта. Возвышение и падение Риенци будут описаны на следующих страницах; этот сюжет сам по себе интересен; находящиеся в нашем распоряжении материалы обильны, а точка зрения барда-патриота будет по временам вносить оживление в подробный, но безыскусственный рассказ флорентинца, и в особенности рассказ римского историка.