Читать «Закат и падение Римской империи. Том 7» онлайн - страница 151

После удаления своих греческих единоверцев Евгений не терял из виду их мирских интересов, а его заботливость о Византийской империи усиливало основательное опасение, что приближающиеся к пределам Италии турки скоро вторгнутся в эту страну. Но влечение к Крестовым походам уже угасло, и равнодушие франков было так же безрассудно, как была безрассудна их первоначальная опрометчивая горячность. В одиннадцатом столетии один фанатический монах был способен вооружить Европу против Азии для того, чтоб вступить в обладание Гробом Господним; но в пятнадцатом столетии самые настоятельные религиозные и политические мотивы не могли подвигнуть латинов на защиту христианства их совокупными силами. Германия представляла неистощимые запасы людей и оружия, но чтоб привести в движение это сложное и безжизненное тело, была нужна энергическая рука, а у Фридриха Третьего не было никакой энергии ни в его личном характере, ни в его системе управления. Продолжительная война ослабила Францию и Англию, не ослабив их взаимной вражды; но Бургундский герцог Филипп был склонен к тщеславию и к пышности; не подвергая себя никаким опасностям и расходам, он ставил себе в заслугу отважное благочестие своих подданных, отплывших с флотом от берегов Фландрии к берегам Геллеспонта. Приморские республики Венецианская и Генуэзская, находившиеся в менее далеком расстоянии от театра военных действий, соединили свои морские силы под знаменем св. Петра. Королевства Венгерское и Польское, служившие по своему географическому положению как бы прикрытием для внутреннего лона латинской церкви, были более всех заинтересованы в противодействии успехам турецкого оружия. Военное ремесло было наследственным достоянием скифов и сарматов, и этим народам была бы по силам борьба с турками, если бы они могли направить против общего врага оружие, которое обнажали в своих кровавых внутренних распрях. Но их мужество делало их одинаково неспособными и к внутреннему согласию, и к покорности; бедная страна и ограниченный монарх не способны содержать постоянную армию, а не знавшие никакой дисциплины отряды польской и венгерской конницы не имели ни тех чувств, ни того оружия, которые, в некоторых случаях, придавали французскому рыцарству непреодолимую силу. Впрочем, замыслы римского первосвященника и красноречие его легата, кариданала Юлиана, нашли с этой стороны благоприятное стечение обстоятельств: соединение двух корон на голове молодого и честолюбивого полководца Владислава и мужество называвшегося Яношем Хуньяди героя, имя которого уже было популярно между христианами и страшно для турок. Легат рассыпал неистощимый запас отпущений грехов и индульгенций; под священное знамя собралось немало воинов из Франции и Германии, а приобретенные в Европе и в Азии новые союзники увеличили если не силы крестоносцев, то, по меньшей мере, их репутацию. Один бежавший из Сербии деспот преувеличил бедственное положение и рвение живших по ту сторону Дуная христиан, будто бы готовых единодушно восстать для защиты своей религии и свободы. Греческий император выказал несвойственное его предшественникам мужество, взявшись охранять Босфор и дав обещание, что выступит из Константинополя во главе своих национальных и наемных войск. Султан Кармании известил об отступлении Мурада и о своем намерении сделать сильную диверсию, вторгнувшись внутрь Анатолии, а если бы западные флоты могли в ту же самую минуту занять Геллеспонтский пролив, то Оттоманская империя, по его словам, неизбежно распалась бы и была бы уничтожена. И небеса и земля, конечно, должны были желать гибели басурман, и легат распространял в осторожных двусмысленных выражениях надежду, что Сын Божий и его Божественная Матерь окажут невидимое, а, быть может, и видимое содействие.