Читать «Их Италия. Путешествие-размышление «по сапогу»» онлайн - страница 79

Познер: Это было в каком году?

Феррагамо: Это, должно быть, был 1912 год.

Познер: До Первой мировой войны?

Феррагамо: Да, да, да. Итак, в Америке он начал работать на фабрике, ему требовалась работа, но ботинки там выходили как «хот-доги». Папа сказал: «Я люблю обувь, но не о такой обуви я думал. Я хочу создавать свою собственную обувь». Он уволился и переехал в Санта-Барбару, поблизости от Голливуда, открыл там очень маленькую мастерскую, размером два на два метра, и начал делать такую обувь, о которой мечтал. Очень художественную, вы можете на нее посмотреть в музее Феррагамо. Благодаря «сарафанному радио» звезды Голливуда стали туда приходить, их друзья и коллеги видели на них обувь и тоже приходили. Папа был настолько завален заказами, что не справлялся. В 1927 году, в двадцать девять лет, он вернулся в Италию. Он выбрал Флоренцию как город, который вдохновлял его. В то время это было место более интернациональное, чем остальные, и более культурное, чем юг Италии. В тот год он основал в Италии свою компанию – «Сальваторе Феррагамо».

Познер: Если я правильно помню, ваш отец родился в маленькой деревне, в его семье было четырнадцать детей.

Феррагамо: Да, папа был тринадцатым.

Познер: А ведь тринадцать – несчастливое число.

Феррагамо (смеется): Ну… не всегда.

Познер: Оказалось счастливым. Это была очень бедная семья?

Феррагамо: Ну да, у них имелось всего ровно столько, сколько нужно для выживания.

Познер: А чем занимались его родители?

Феррагамо: Они владели фермой, по-моему, там имелись дом и поле (я не знаю, насколько большое, я его никогда не видел, но изначально у них было гектаров десять – что-то в этом духе, и вся семья жила на этих десяти гектарах). Потом многие из семьи эмигрировали, уехали в Америку, в Неаполь, в большие города в поисках удачи.

Познер: Как называется эта деревня?

Феррагамо: Бонито.

Познер: Это на юге?

Феррагамо: Да, это на юго-востоке от Неаполя.

Познер: Вы сказали, что он был одним из четырнадцати детей. А что с другими тринадцатью – они добились успеха в жизни?

Феррагамо: И да, и нет. Один из старших, то ли первый, то ли второй, Августино – он был гений. По-моему, он получил высшее образование в возрасте восемнадцати или девятнадцати лет. Но он, к сожалению, умер очень молодым, в двадцать пять или двадцать шесть. Еще один, Альфонцо, тоже уехал в Америку – именно он помог там папе, когда тот туда переехал. Он был успешен, но ничего особенного.

Познер: Ни у кого из них карьера не сложилась так, как у вашего папы?

Феррагамо (решительно): Нет, нет.

Познер: У вашего отца было шестеро детей?

Феррагамо: Да.

Познер: И все родились во Флоренции?

Феррагамо: Все родились во Флоренции в одном и том же доме, в одной и той же комнате.

Познер: Вас когда-нибудь возили посмотреть на деревню, откуда…

Феррагамо (перебивает): Да, да, это милая история на самом деле. Каждый раз на мамин день рождения было очень сложно выбрать подарок, потому что она сама покупала то, что ей нравится. Так что мы пытались ее расспросить: «Мама, ну скажи нам, чего тебе хочется?» – «Ничего, ничего, не тратьте денег, мне ничего не надо, у меня все хорошо». Потом она как-то подумала и сказала: «Вообще-то у меня есть желание: в качестве подарка на день рождения я бы хотела, чтобы вы все с супругами и моими внуками старше шести-семи лет поехали в Бонито и посмотрели, где родились ваш папа и я». И мы поехали и прекрасно провели время.