Читать «Юмор начала XX века (сборник)» онлайн - страница 119

Он уже забыл, что сидит на козлах и что его седок нанимает.

Ему кажется, что сидит он на завалинке и предается воспоминаниям.

— Огороды? Как не знать! Оченно даже знаю.

— Ну? Везешь, что ли, на Пушкинскую?

— Восемь гривен положьте! — вдруг вспоминает он.

Дергает лошаденку, чмокает, тпрукает.

— Огороды? Как не знать! Вези его за восемь гривен на огороды. И чего их на огороды носит, пугалов несчастных?

Восьмилетний сорт веселее.

На вид он, положим, такой, как будто его и совсем нет. Торчит на козлах тулуп, на тулупе — шапка, сбоку рукавицы приперты. Только ежели обойти да заглянуть пристально, так увидишь, что из‑под шапки торчит круглый нос.

— Извозчик! Свободен?

Круглый нос наморщится. Это значит, что где‑то там, глубоко под шапкой, деловито нахмурились брови.

Приподнимутся рукавицы, хлопнут по армяку, и страшный бас, которым разговаривают только деревенские мальчишки, и то только с лошадьми, ответит вам:

— Полтора рублика положьте.

А уж потом спросит:

— А куда тебе ехать‑то?

— На Николаевскую.

— На какую Николаевскую: на вокзал аль на улицу?

— На улицу.

— Так бы и говорил, что на улицу. А то говорить не говорит! Туда же, еще ездок называется.

От его густого баса и густого презрения вам делается неловко.

— Ну, садись, что ли!

Бац кнутом по шапке!

— Но — о! Балуй!

— Голубчик! Я‑то ведь не балую, чего же ты меня‑то хлещешь!

— Но — о!

— Голубчик, ты чего же направо поворачиваешь! Мне ведь налево надо. Николаевская‑то ведь налево.

— Чего — о? Налево? Так бы и говорил, что налево. А то говорить не говорят, а туда же, седоком называются!

Бац по шапке!

Подвезя вас к месту назначения, восьмилетний извозчик опять скажет лошадиным басом:

— Прибавить надо.

— За что же тебе прибавлять‑то?

— Как за что? Ведь я вез!

Прибавите вы ему или не прибавите, — результаты будут одинаковые. Восьмилетнему извозчику непременно нужно показать перед всеми прохожими, дворниками и швейцарами, что он — мужик бывалый и знает, как седока обремизить.

— Как же не прибавить‑то? — ворчит он лошадиным басом, получая прибавку. — Овес‑то нынче тридцать рублей фунт. Этак вез, одного овса сколько на него пошло, а он еще говорит: "За что прибавка?" Ничего не понимают, а туда же, на извозчика лезут.

Вы уже давно будете сидеть в уютной гостиной и поддерживать томный разговор о грядущем ренессансе человеческого духа, освобожденного от темного плена влияний войны; вы уже давно забудете о привезшем вас восьмилетнем чудовище, — и разве только изредка, если вы человек нервный и чуткий, легкая дрожь неприятно скользнет вдоль вашей спины.

Это оттого, что "он", восьмилетнее чудовище, все еще не оставил вас. Он грызет вас, переворачивает с боку на бок и при одобрительном поддакивании дворников бубнит из‑под шапки лошадиным басом:

— Туда же! Вези его! Нет, братец ты мой, на извозчике также надо понимать ездить! Овес‑то нынче что? То‑то и оно!

ПСЕВДОНИМ

Меня часто спрашивают о происхождении моего псевдонима.