Читать «ГРОМОВЫЙ ГУЛ. ПОИСКИ БОГОВ» онлайн - страница 67

— Мужчина плачет только в горе. Если он льет слезы от боли, значит, он шакал, а не мужчина. Приложи к своей царапине паутину и завяжи тряпкой.

На этом воспитание не кончилось. Вечером того же дня Аджук рассказал мне две истории, которые предназначались стоявшему рядом со мной Закиру.

— Старик один, Хатук звали его, умирал. Приехали из соседнего аула мужчины, проведать, попрощаться. Боли у Хатука были такие, будто его кинжалами кололи, но он встретил друзей с улыбкой. — Кто вам сказал, что я болен? — Хатук смеялся до тех пор, пока ему не поверили. Гости тоже посмеялись, пошутили и сели на коней. Жена спросила Хатука: — Для чего ты обманул их, ты ведь мучаешься? — Он не сумел ответить, был уже мертв. За гостями послали гонца — вернуть их, они только успели выехать из аула... А еще я помню двух кунаков, один был высокий, как сосна, по имени Хушт, другой маленький, как гриб, имя ему было Гучипс. Оба славились как шутники. Хушт, вытянув руку, говорил: — Гучипс, иди, я тебя от дождя ладонью прикрою. — А Гучипс предупреждал: — Эй, осторожнее, не поцарапай головой облака! — И еще уверял: — Когда нибудь и я достану до неба. — В одном бою Хушта прикололи к земле шашками, а Гучипса подняли на пики. Умирая, он посмотрел на Хушта и, смеясь, прохрипел: — Какой ты, оказывается, сверху маленький. — А Хушт, ухмыльнувшись, отозвался: — Хоть ты и достал головой до неба, это не в счет, ноги то у тебя болтаются, не достают до земли...

Переносить боль, как шапсуги, я не научился. Наверно, выдержка и терпение должны прививаться с детства. Когда я заговорил об этом с Аджуком, он сказал, что я ошибаюсь, думая, будто мужчины терпят боль, Терпеть — значит уступать, поддаваться, от этого можно даже умереть. А надо сказать себе, мне не больно, — и тогда боль перестанешь ощущать, она сама уступит тебе.

В тот вечер, когда он это промолвил, мы сидели у сакли, в тени, на ветерке, Зара и Зайдет провеивали зерно, и Закир сидел подле меня, ожидая, пока я кончу обстругивать ножом палку, чтобы из нее получился кинжал. Биба, как обычно, где то пропадала. Получив кинжал, Закир ринулся сражаться с крапивой. Я сказал:

— Хороший у тебя сын. В нем продолжится твоя жизнь.

Аджук погладил свою вьющуюся бородку, он любил любопрения, уверяя, что хороший спор для ума как точило для кинжала.