Читать «ГРОМОВЫЙ ГУЛ. ПОИСКИ БОГОВ» онлайн - страница 212

Самыр вернулся на восходе солнца, с покусанными щеками и раной на носу, не стал есть и весь день лежал, прикрыв морду лапами. Озермес до вечера возился с кровлей сакли, которая после таяния снегов и первых весенних дождей стала протекать. В сумерках он и Чебахан, как обычно, уселись на мертвое дерево. Посмотрев на растрепанные волосы Чебахан, Озермес вспомнил шуточную свадебную песню о невесте и пропел: Волосы взлохмачены, торчат, как жесткая трава...

— Знаю, знаю! — чуть выпятив губу, она перевела его внимание на Самыра.

— Что с ним, муж мой? Может, он заболел?

— Стыдится, что покусанный.

— Я хотела протереть ему морду соком подорожника, а он не дался.

— Не хочет, чтобы его жалели.

— Ночью, когда ты спал, поблизости выл волк. А может, волчица.

Самыр сидел и, навострив уши, глядел в лес. Услышав свое имя, он повернул голову, мельком посмотрел на них и снова уставился на склон горы. Он понимал почти все, что говорили ему; по просьбе Озермеса бежал позвать Чебахан, а по просьбе Чебахан, хотя и нехотя, приносил ей в зубах казанок. На охоте он, когда ему приказывал Озермес, ложился или полз, лаял либо молчал. На уговоры Чебахан засмеяться, сморщивал нос, обнажал черные десны, оскаливал зубы и, приоткрыв пасть, весело пофыркивал. Ощутив, что Чебахан взгрустнулось, он, ласкаясь, лизал ей руки, а если погружался в черные думы Озермес, принимался косолапо подпрыгивать возле него и ловить кончик своего пушистого хвоста.

Они долго сидели молча, прислушиваясь к звукам, доносившимся со склона. Самыр вдруг встрепенулся и встал. И тут в лесу раздался высокий волчий вой. Самыр снова заскулил. Немного погодя завыли, но подальше, сразу несколько волков. Самыр зарычал, шерсть на нем вздыбилась. Потом, бросив быстрый взгляд на Озермеса и Чебахан, он рявкнул и побежал к лесу.

— Это объявилась его подружка, — сказал Озермес.

— Но там выли и другие волки, — с беспокойством сказала Чебахан.

— Я слышал, но даже, если ты попросишь, чтобы я пошел выяснить, в чем там дело, я не пойду. Сами разберутся. Волчица звала не нас, а Самыра. Все живое живет своей жизнью, той, которую определил Тха, и человек не должен в нее вмешиваться. Так говорил мне Безусый Хасан, и, я думаю, он был прав. Хотя у всего сущего на земле общие боги, но и звериные, и птичьи и племена живут по своим адатам.

Из лесу донесся яростный, быстро отдаляющийся лай Самыра.

— О, муж мой, слышишь?

— Да, но ходить по темному лесу в безлунную ночь все равно, что впустую махать руками. Пойду-ка я лучше нарублю дров.

Чебахан схватила его за руку, и он, несмотря на темноту, разглядел в ее глазах тревогу. Он знал, что Чебахан иногда охватывает беспокойство, которое она не могла объяснить. Но бывало и так, что она действительно ощущала приближение беды.

— Не волнуйся, — сказал он. — Если что то и случится, завтра, когда взойдет солнце, мы оба об этом узнаем.

Когда они легли спать, в лесу снова низко и протяжно завыли.