Читать «ГРОМОВЫЙ ГУЛ. ПОИСКИ БОГОВ» онлайн - страница 187

Абрек, о чем то задумавшись, молчал. Поглядев на него, Озермес с сомнением покачал головой. Не так все просто, как представляется. Все дело в том, что злые властвуют над добрыми и заставляют их делать злые дела, и добрые, подобно тому, как отара баранов следует за козлом, даже если он ведет ее в пропасть, покорно бредут за своими злыми черными козлами. Допустим, повторится то, о чем рассказывается в древних песнях и седых сказаниях: кто нибудь из совестливых и добрых вскричит: — Куда идете вы, братья, там впереди пропасть? Остановитесь, протестуйте, беритесь за оружие! — И добрые, послушавшись, восстанут, примутся убивать злых и сами обратятся в злодеев, ибо уже не смогут определить, кого убивать и кого щадить, единственным, чем они смогут оправдывать себя — убежденность в том, что они сражаются со злом. Можно было бы, наверно, избрать и другой путь — постараться разубеждать злых добрым словом и смягчать их сердца песней. Однако злые глухи, они никого не слышат, кроме себя. Либо борьба добра и зла установлена самим Тха на бесконечное количество лет и зим, либо люди когда то сбились с той правильной дороги, которая была открыта для них, и блуждают в темном лесу. Где искать потерянную дорогу, как выйти на нее, если только такая дорога когда нибудь существовала?..

Озермес провел рукой по лбу и вздохнул. Не дано ему, видно, столько ума, чтобы он сумел разогнать черные тучи приплывающих к нему вопросов. — Скажи мне, мой Меджид, — нарушил он затянувшееся молчание, — что ты думаешь о добре и зле? — О добре и зле? — Абрек усмехнулся. — Быть может, если Аллах дарует мне долгую жизнь, когда мне откажут руки и ноги, я начну по стариковски думать, задумываться, а пока... Живу, как живется. — И все таки, начиная какое то дело, знаешь ли ты, какие плоды оно принесет, что даст — добро или зло? — Я, как и каждый человек, ищу добра для себя. — А если твое добро — это зло для других? — Таково предначертание Аллаха: то, что добро для тебя, не может быть добром для всех. Я догадываюсь, к чему ты клонишь, хозяин мой, но твой глаз — это глаз певчей птицы, а мой глаз — глаз ястреба. — Ты слышал песню о кабардинце Дамалее? Он жил, кажется, при деде моего деда. Дамалей хотел добра для всех и поднял земледельцев против пши и орков или, как ты сказал, ястребов. Он погиб, ястребы убили его. — Песни о Дамалее я не знаю, — сказал Меджид, но слышал о нем*. Однако разве Дамалей принес людям, как ты это называешь, добро? Аллах покарал и его, и тех, кто пошел за ним против установленного порядка. И никто из них не попадет в рай. Смерть, вот добро, которое Дамалей принес земледельцам. Ты молод, но рассуждаешь, как старик. Ты твердишь: добро, добро, но для чего человеку делать то, что ты называешь добром? — Абрек повторял то, о чем Озермес только что размышлял и на что не нашел ответа. — Добро, — сказал он, подумав, — добро надо делать ради добра. — Абрек снисходительно ухмыльнулся. — Это все равно что есть не для того, чтобы насытиться, а есть, чтобы есть. — Они помолчали. — А где твоя мать? — спросил Озермес. — Она осталась, как и была, служанкой моего отца, а отец со всей семьей перешел к русским. — К русским? — переспросил Озермес. Абрек усмехнулся. — Мой отец, да продлятся дни его, мудро преодолевает водовороты жизни. Русские за то, что он перешел к ним, сделали его сердаром или, как они говорят, полковником, и он послал своего младшего сына, моего сводного брата, учиться к ним. — Отдал в заложники, — пробормотал Озермес. — Называй это как хочешь. — Абрек, прищурившись, посмотрел на Озермеса. — Ты тоже заложник у этих гор и лесов, мой джегуако. И ни деревьям, ни скалам нет дела до тебя, что ты есть, что тебя не существует. Разве не так? — Горы и леса наш большой дом. Они дают нам пищу, а речки свою воду, и ничего от нас не требуют взамен, даже благодарности... Скажи мне, Меджид, а как ты оказался здесь и почему ты не со своим отцом? Не понимаю я еще одного: твой отец, в чем я уверен, правоверный магометанин, простит ли ему Аллах переход на сторону гяуров?