Читать «ГРОМОВЫЙ ГУЛ. ПОИСКИ БОГОВ» онлайн - страница 178

Они, улыбаясь, смотрели друг на друга, а ночью он целовал глаза Чебахан, ощущая губами колючие кончики ресниц. Изо рта у нее чуть пахло медвежьим луком. О том, что было давеча ночью, ни она, ни он вслух не вспоминали. А потом, спустя время, однажды ночью, она за стонала: — А-а... — И, судорожно обхватив руками его шею, зашептала в ухо. — Ты этого хотел, муж мой, этого?.. Возьми, возьми меня еще!.. — Весь день она ходила вялая, чему то смутно улыбаясь, а когда овраг стало затягивать туманом, оживилась, побежала к речке выкупаться и ушла в саклю до наступления темноты. Едва замерцали звезды, как Озермес тоже заспешил в саклю. Чебахан словно бы старалась наверстать упущенное. А может, пришло ее женское время, как наступает оно на первом месяце осени для самок безрогих.

Озермес, уже не торопясь, достроил хачеш. Раз в несколько дней он уходил с утра на охоту и, бывало, возвращаясь, забирался под густые лапы ели, чтобы отоспаться в тени. Придя домой, он ел, усаживался на мертвый явор, слушал, как попискивают в гнезде птенцы дятла, время от времени что нибудь говорил Мухарбеку и, поглядывая на тускнеющее небо, ждал, когда из ущелья поднимется темнота. С первыми звездами он шел к ожидавшей его Чебахан. Длинные дни и короткие ночи мелькали как колесные спицы, и так продолжалось до тех пор, пока Чебахан не отвела его руки от себя и не сказала ласково и важно: — Тебе больше нельзя приходить ко мне, муж мой, у меня распухает живот. — Он приподнялся, не поняв, о чем она говорит, а потом засмеялся и нежно, как целуют мать, прикоснулся губами к крохотному соску ее плоской, еще не набухшей груди. Они надолго умолкли. — Белорукая, — заговорил Озермес, — если все будет так, как ты сказала, он родится на третьем месяце весны, я назову его именем моего отца. — Да, муж мой, — отозвалась Чебахан, — а девочке дадим имя моей матери... Ты знаешь, я теперь не должна видеть зайцев, а то ребенок родится с раздвоенной губой. И еще мне нельзя смотреть на рыбу, а то у него будут зеленые губы и выпученные глаза. И внутренности животных тоже опасно видеть. — Я слышал об этом, — сказал Озермес. — Не беспокойся. Головы зайцев я буду, как обычно, оставлять в дар Мазитхе, рыбу, как ты знаешь, не ловлю, а другую добычу стану свежевать там, где застрелю, внутренностей ты больше не увидишь. Я хочу, чтобы мальчик был похож на моего отца, а девочка такая же красивая, как ты. — Если покровительница женщин мне поможет, я рожу и мальчика, и девочку. Не будем больше говорить о них, вдруг нас подслушают удды. — Я подвешу над твоей тахтой ружье, чтобы оно отпугивало злых духов. — Хорошо, — прошептала Чебахан, — я люблю тебя, муж мой. — Она уснула, и Озермес, тихонько поднявшись, перешел к себе.