Читать «Пути в незнаемое. Сборник двадцатый» онлайн - страница 367

Перечисляя пробелы, которые надо бы заполнить в русской словесности, Хлебников писал, что в ней «нет творения или дела, которое выразило бы дух материка и душу побежденных туземцев, подобного «Гайавате» Лонгфелло. Гайавата — один из главных образов его прозаической «13 танки» («…Я та же, какой была при Гайавате… Я вижу сейчас глаза Гайаваты… Так у меня глаз Гайаваты… Наверное проголодался… Накормим и Гайавату… ‹Так, значит, он прямо из тех собраний индейцев› в красных и синих орлиных перьях, с высокими луками, собравшимися у костра, и, сев величаво, предлагал трубку самому солнцу».) В последние годы жизни Хлебников предлагал, основав «мировое правительство украшения земного шара памятниками», «украсить Монблан головой Гайаваты». В стихах эта мечта осуществляется в «Ладомире»:

И умный череп Гайаваты Украсит голову Монблана.

В черновиках «Ладомира»есть двустишие, где Гайавата рифмуется с великим древнеиндийским математиком Арьябхатой:

Туда, где Гайавата, Иди, Ариабхата..

То, что образ Гайаваты постоянно вновь возникал перед Хлебниковым, подтверждает и сопоставление «Бобэоби…» с «Песней о Гайавате».

Начало стихотворения чрезвычайно близко к таким строкам «Песни о Гайавате», как:

«Мини-вава!» — пели сосны, «Медвэй-ошка!» — пели волны.

Согласно словарику использованных в поэме американских индейских слов, который был приложен к ее тексту Лонгфелло и переведен Буниным (со свойственным ему стремлением к точности проверившим этот словарик), первое звукосочетание означает «шорох деревьев», второе — «плеск воды». Так построено и стихотворение Хлебникова «Гроза в месяце Ау», передающее звуки грозы:

Пупупопо! Это гром…

Кажется, что с таким построением можно соотнести и «Звукопись весны» Хлебникова, где есть строка «Пучь и чапи-черный грач», напоминающая многочисленные строки из «Гайаваты», в которых сопоставлено индейское название птицы с ее русским (в оригинале, разумеется, английским) обозначением:

…Цапля сизая, Шух-шух-га И глухарка, Мушнодаза.

Со стихотворениями Хлебникова бунинский перевод «Гайаваты» перекликается и теми строками, где говорится о звуках, издаваемых птицей или кузнечиком:

…Ворковал Омими, голубь… …Пел кузнечик. Па-кок-кина…

В стихотворении «Кузнечик», принадлежащем к той же группе «мелких вещей», что и «Бобэоби…», Хлебников треск, издаваемый кузнечиком, передает еще и звуковой формой соответствующих строк стихотворения (ее сам Хлебников анализировал дважды, отмечая закономерное пятикратное повторение одних звуков — к, у, л, р и шестикратное — других: з). Звучание сопоставленной поэтом с кузнечиком синицы, которую в диалектах называют также и «кузнечиком», и «зинзивером», Хлебников в этом стихотворении обозначил звукоподражанием пинь, пинь, пинь и глаголом тарарахнуть (согласно русскому переводу Брема, который читал Хлебников, звуки этой птицы можно передать как предостерегающее «террр» и испуганное «пинк-пинк»):