Читать «"Заветные" сочинения Ивана Баркова» онлайн - страница 74

За еблю некогда журила дочку мать:

— Ей, дочка, перестань, пожалуй, еть давать.

А дочка ей на то: — Тебе нет дела тут.

Что нужды в том тебе? Ведь не тебя ебут.

Ебливая вдова с досады говорила:

— На что нам тайный уд натура сотворила?

Не ради ли того, чтоб похоть утолять

И в дни цветущих лет чтоб сладость нам вкушать?

Когда ж нам естеству сей член дать рассудилось,

Так для чего оно, давая, поскупилось

И не умножило на теле их везде?

На каждой бы руке у женщин по пизде,

А у мужчин хуи б на месте пальцев были.

С какою б роскошью тогда все в свете жили!

Всяк еться б мог при всех, еблися бы всегда,

Еблась тогда б и я без всякого стыда.

Хоть еть или не еть,

Всё должно умереть.

Неизбежимо смертно жало.

Так лучше умереть, смягчивши штанно скало.

Мне кажется, что я хуй, руки, уши, рот,

Муде, глаза, язык и бегание ног

Природою достал себе на случай тот,

Чтоб с помощию их пизду ети возмог.

— Приятель, берегись, пожалуй, ты от рог:

Жену твою ебут и вдоль и поперек.

А тот на то: — Пускай другие стерегут,

А мне в том нужды нет, ведь не меня ебут.

— Вчера свершился мой, жена, с тобою брак.

Что я хотел найти, не сделалось то так.

Жена ему на то: — Не те уж ныне годы,

Нынь трудно то найти, что вывелось из моды.

— Не раз ты мне, жена, неверность учинила.

Скажи мне, сколько раз ты мужу изменила?

— Рогатый! — говорит ему в ответ жена: —

Я арифметике, ей-ей, не учена.

Я друга твоего люблю, зрак твой любя,

Его целуючи — целую я тебя.

Едина в вас душа, известно мне то дело.

Так думается мне — одно у вас и тело.

Горюет девушка, горюет день и ночь,

Не знает, чем помочь.

Такого горя с ней и сроду не бывало:

Два вдруг не лезут ей, а одного так мало.

Горшкова дочь дает в наймы свою пизду.

Кто хочет, тот еби, плати лишь должну мзду.

А уж у ней пизда весьма уж не ребячья,

Потребен хуй большой, а плешь чтоб жеребячья.

Какую ж за труды ей пошлину давать?

Она охотнику сама о том даст знать.

Желанья завсегда заики устремлялись,

И сердце, и душа, и мысли соглашались,

Жестоку чтоб открыть его к любезной страсть,

Смертельную по ней тоску, любови власть.

Но как его язык с природна онемленья

Не мог тогда сказать ни слова ей реченья,

То, вынувши он хуй, глазами поморгал

И немо речь сию насильно проболтал:

— Сударыня, меня извольте извинити,

Он нужду за меня всю может изъяснити.

Муж спрашивал жены, какое делать дело:

— Нам ужинать сперва иль еться зачинать?

Жена ему на то: — Ты сам изволь избрать.

Но суп еще кипит, жаркое не поспело.

— Федулюшка, мой друг, какой это цветок,

Который у мужчин блистает из порток?

Я видела намнясь, как с батюшкой лежала,

Что матушка, пришед, рукой его держала.

Пожалуй мне его, голубчик, растолкуй,—

Спросила девушка. Федул сказал ей: — Хуй.

Софрон как черт лицом, и к дьявольским усам

Имеет еще нос, подобный колбасам,

Которы три года в дыму будто коптились;

А дети у него прекрасные родились;

Что видя, госпожа, имевша мимо путь,

Сказала, чтоб над ним немного подсмехнуть:

— Куда как дурен нос, хозяин, ты имеешь,

А деток не в себя работати умеешь.

Надулся тут Софрон, боярыне сказал:

— Не носом я детей, а хуем добывал.

Худая память, врут, всё будто у седых.