Читать «Вход в плен бесплатный» онлайн - страница 49

— А в чем хотят переиграть? — спрашиваю напрямую. Чего теперь стесняться? Из могилы можно спрашивать обо всем, ниже нее уже ничего нет.

— Вздумали освободить тебя силой. Прилетела "Альфа", сидит в аэропорту. С генералом. Ну и жук ты, полковник. Все равно никогда не поверю, что не контрразведчик: генералы за простыми полковниками сами не летают. Но как только они тронутся с места, мы тебя тут же расстреливаем. Понял?

Что понимать? Не от меня зависит, тронется с аэродрома "Альфа" или нет. Но кто придумал силовой вариант? Это же бессмысленно, бесполезно. При такой утечке информации они сами окажутся в ловушке.

— Мы знаем все, — нервно расхаживает Боксер по краю могилы. — Мы даже знаем, кто и как в налоговой полиции Грозного оправдывался перед Москвой за тебя. Знаешь, что сказали? Что ты сам отказался от охраны. Но если эти тронутся…

Останавливается. Ботинки — перед лицом. Одного замаха достаточно, чтобы размозжить мне голову. Успеть закрыть глаза…

— А все-таки мне жаль твою морду и почки, русак, — вдруг совершенно неожиданно, когда я уже приготовился к худшему, отпускает сердце из тисков Боксер. — Пока пиши, — бросает вниз кусок картона: — Пиши: "Умоляю исключить силовой вариант моего освобождения…"

Стыдно начинать с таких слов, я еще не раздавлен морально, хотя и стою на коленях, но — пишу. Умоляю. Так лучше и для меня, если в самом деле моя жизнь зависит от взведенных моторов машин, и ко всему прочему есть хотя и мельчайшая, но возможность дать понять своим, что боевикам известно об операции и они могут устроить засаду. Интересно получается: спасая себя, оставляю в живых, но крайней мере на данный момент, кого-то из боевиков и "Альфы"…

А ее, значит, чечены основательно побаиваются, ежели настолько всполошились. Но скорее всего, на аэродроме в Северном сидит не она, а наши ребята из физзащиты. Впрочем, это одно и то же, почти все они пришли в налоговую полицию из КГБ. Потому трудно поверить в то, что они вот так, наобум, полезут в горы. Без идеальной подготовки и тщательной разведки. Не те ребята. У нас тоже не мертвые на постах стоят. И моя записка только поможет им.

Так что надо сохранять спокойствие. Насчет олимпийского, наверное, сложно утверждать, но внутреннее равновесие необходимо. Мы еще живы, хотя даже не одной ногой, а полностью в могиле.

Стоявшие вокруг автоматчики тем временем роются в карманах, выуживая остатки моей допленной жизни: заколку от галстука, часы, ручку, удостоверение "Советского воина", литературные наброски, которые начал делать на пустых сигаретных пачках с появлением света.

— Это что такое? — изумляется Боксер, перебирая листки. — Что за записи?

— Делаю для себя. Наблюдения.

А сам торопливо вспоминаю, что писал.

— Это мы сейчас почитаем. А почему удостоверение не сдал?

— Не забрали на равнине.

— Изъять все, — рычит Боксер охране. — Вывернуть все карманы, ничего не оставлять.

Падает на землю расческа, отбирают даже пустое портмоне.

— А теперь я с тобой все же немного разомнусь. Повязку. Встать.