Читать «Вход в плен бесплатный» онлайн - страница 12

— А он, наверное, думает, что убежит. — Рыжий принялся за свое любимое занятие, прерванное появлением старшего: щелкает вверх-вниз флажком предохранителя от наставленного на нас автомата. Сказал таким тоном, что становится ясно: от них в самом деле еще никто не уходил.

— Сухожилия перережем, пусть попробует, — вроде напарнику, а на самом деле мне сообщает возможное развитие событий Непримиримый.

Все это — вместо «доброе утро» и «приятного аппетита». Плен. А мысли считывает, как с компьютера. Психолог.

— И еще кое-что отрежем. Лишнее. — Непримиримый поднимает палку колбасы, отсекает ножом кругляк. — Как насчет принятия мусульманства, полковник? Знаешь, что отрезают?

Тешатся. Им можно. Им можно все. Но до чего дойдут реально? Что сейчас делается в налоговой полиции? Дома?

Из рассказа начальника Центра общественных связей ФСНП России генерал-майора налоговой полиции Н.Медведева:

После первого сообщения об исчезновении решили осторожно позвонить домой, жене: вдруг у нее есть какие-то дополнительные сведения. Спрашиваем аккуратно: Николай на связь не выходил? И для оправдания: мы ему здесь хотим еще одно небольшое задание подбросить. А жена уже насторожена: мол, всегда из любой командировки давал о себе знать, а на этот раз почему-то молчит.

И тут мы прокололись сами, как бы равнодушно пожав плечами:

— Ничего страшного, просто из Чечни очень трудно дозвониться.

— Из какой Чечни? Он же улетел в Ставрополь!

То, что ты пропал, становилось ясно. Собрались всем Центром: что делать в первую очередь? Наметили так.

Во-первых, каждый день звонить жене. Врать, будто нашли меня в дудаевской тюрьме, но разведчики с крыши одного из домов ежедневно видят меня на прогулке. Зарос, похудел, но бодр и здоров.

Затем поднять волну публикаций и сообщений в центральных газетах, на радио и телевидении с акцентом на то, что захвачен в первую очередь писатель Иванов, а мое воинское звание — это вторично и почти случайно у него.

Обратиться в Совет Безопасности, Государственную Думу с просьбой оказать содействие в освобождении. Подготовить встречу руководства налоговой полиции с представителями чеченской диаспоры в Москве. Подключить к вопросам освобождения Ассоциацию российских банков и «Круглый стол бизнеса России», поскольку пропал и Борис Таукенов, представитель одного из банков. Подготовить обращение писателей России к руководителям Чеченской Республики.

4-го и 5-го июля практически во всех центральных СМИ информация о захвате прошла.

Из домашних рассказов:

После разговора с Медведевым жена позвонила моим родителям на Брянщину, где отдыхали дети. Отцу с матерью ничего не сказала, но сын Санька, ничего не объясняя старшим, засобирался домой: он единственный знал, куда я поехал и что мне могло грозить. Пошел искать с двоюродным братом по селу сестру. Около магазина их подозвали незнакомые взрослые парни. Сына неожиданно скрутили, младшему брату наказали:

— Беги домой. Скажешь, брата в плен взяли. Пусть дают выкуп — выпить и закусить. И быстрее.

Потом сопоставляли эти два пленения, улыбались. Но тогда младшой побежал домой, к своему отцу, моему старшему брату Виктору. Тот, не долго думая, схватил дрын и бросился к магазину. Увидев, какая выпивка и закуска их могут ждать, охранники дали деру. Освобожденный пленник рассказал Виктору, в каком плену мог находиться я.

В поезде в купе в попутчиках сыну и дочери оказался милицейский майор. Он разговорился сНадей, та похвасталась моей книгой.

— Так это твоего папу захватили в Чечне в заложники? — удивился майор, разглядывая фотографию и фамилию автора.

— В какие заложники? — вытаращила глаза десятилетняя Надежда.

— Да мало ли Ивановых в России? — попытался смазать все сын, а сам уставился на попутчика: откуда вы знаете?

— Только что по радио передали, — виновато развел руками милиционер, отведя его в сторону. — А я думал, вы знаете.

В селе одной из последних о пленении узнала мама. Оберегали ее долго, не включали радио и даже не давали одной выйти на улицу, дабы ненароком кто-нибудь не сообщил новость.

Первой не выдержала ее подруга, журналистка местной «районки» Валентина Григорьевна Капкова:

— Я больше не могу. Получатся, что она, ничего не зная, смеется, а ее сын в это время… Не по-божески это, надо сказать.

Село наше партизанское, но Великая Отечественная подзабылась. Афганское лихо прошло стороной, хотя я как раз полтора года и служил там, а затем много раз мотался за Гиндукуш в командировки. А Чечня вообще казалась еще дальше.

Казалась…

Но только дней через двадцать, когда закончился отпуск у старшего брата Виктора, он решился поведать обо мне матери. Собрал всех в комнате.

— Что это ты, сынок? — почувствовав недоброе, заволновалась мама.

— Мама, я уезжаю, отец один не справится с известием. Надо, чтобы знала и ты: наш Николай в плену в Чечне.