Читать «Андалузская шаль и другие рассказы (сборник рассказов)» онлайн - страница 114

У сцены, которую описала мне мать, не было свидетелей. Мать не могла удержаться, чтобы не рассказать мне о случившемся. Но поскольку Маргерита умоляла ее держать все в тайне, особенно от меня, мать из жалости к девушке попросила меня сделать вид, будто я ничего не знаю. И я действительно не открыл историю кражи никому, за исключением моей невесты, от которой я ничего не таил.

После этого случая и еще некоторое время после смерти моей матери Маргерита, оставаясь в доме, вела себя безупречно, и не приходилось сомневаться в том, что она исправилась. Вероятно, девушка старалась заслужить наше доверие; даже ее жизнелюбие и бьющая через край энергия уступили место задумчивости, подчас даже грусти. Уже тогда, когда мать передала мне просьбу Маргериты, не желавшей, чтобы я знал о ее проступке, у меня закралось подозрение, что девушка питает ко мне более сильное чувство, чем к остальным домочадцам. Со временем мое подозрение усилилось, подтвержденное рядом наблюдений: Маргерита краснела при моем появлении, прислуживала мне рьяно, с чрезмерным усердием, вмиг откликалась на любое мое пожелание, тщательно наводила порядок на моем рабочем столе и бросала на меня восхищенные взгляды. Я догадался, что перемены в ее поведении связаны с чувством, которое она питала ко мне. Это открытие не заставило мое сердце встрепенуться и не пробудило никакого интереса к Маргерите, ведь для меня не существовало других девушек, кроме Элизы, да к тому же близилась наша свадьба. Однако, признаться, преданность Маргериты мне льстила, поскольку мне, как, впрочем, всякому молодому человеку, было присуще легкое тщеславие.

И вот однажды, примерно за месяц до свадьбы, Элиза заглянула посмотреть, как движется работа по отделке наших будущих комнат. Войдя в мой кабинет, понизив голос, она с таинственным видом сказала, что считанные минуты назад забыла на трюмо у входной двери дорогую булавку, которой обычно закалывала воротник пальто. Спохватившись, она поспешила обратно, чтобы взять булавку, но ее на трюмо уже не оказалось.

Новость меня огорчила; не допуская даже мысли о краже, я принялся вместе с невестой искать пропажу. Булавку мы так и не нашли и в конце концов вынуждены были поговорить с Маргеритой, которая чуть раньше вошла в дом, причем не с черного входа, а с главного. От наших вопросов Маргерита ужаснулась. Она сама повела нас в свою комнату, где, вытащив из ящиков все вещи, заставила просмотреть их одну за другой, вплоть до выходных туфель.

— Э нет, — проговорила Элиза ледяным тоном. — Думаешь, мы поверим, что ты так глупа, чтобы прятать булавку в своей комнате! — И добавила: — Прости, дорогая, но ты не могла бы показать нам туфли, которые на тебе сейчас?

Маргерита покраснела до корней волос и послушно сняла туфли.

Но тут Элиза со сверкающим, гневным взором повторила:

— Прости, дорогая.