Читать «Последняя банда: Сталинский МУР против «черных котов» Красной Горки» онлайн - страница 8

В ходе путешествий она больше наблюдает, чем размышляет, но тем не менее наблюдает отлично. Ее три удивленных вывода: как страстно отдаются в советских тюрьмах культмассовой работе, как безопасно уживаются уголовники «мокрой» статьи и проштрафившиеся представители власти и насколько тяжелее «перевоспитывать» женщин в условиях женской тюрьмы, чем мужчин — в мужской. Ее сравнение советской тюремной системы было явно не в пользу Германии, и книга, едва коснувшись полок магазинов, была запрещена и сожжена ее соотечественниками.

Так прошли 30-е годы — для кого худо, для кого бедно.

В начале Великой Отечественной войны, 20 июля 1941 года, НКВД и НКГБ были объединены в один наркомат. Уголовные и политические преступления были практически слиты. Заместителями наркома Берии были поставлены Виктор Абакумов и Иван Серов, не выносившие друг друга ни наличной, ни на профессиональной почве. Очень скоро Абакумов ради интересов дела стал пренебрегать существовавшим тогда законом — признать изменой согласие советского человека на сотрудничество с иностранной разведкой. Он нередко освобождал от уголовного наказания явившихся с повинной агентов, чтобы эффективнее противостоять вражеской разведке, вербующей не только военнопленных, но и дезертиров и уголовников. Правда, уголовники и сами обводили абверовцев вокруг пальца — рецидивисты, заброшенные в тыл с дорогой аппаратурой, продавали рацию и, разыскав бывших подельников, возвращались к обычному ремеслу. Настоящему уголовнику безразличны и наши, и ваши. Воистину завещанием Мишки Япончика стали его слова, сказанные когда-то военному губернатору Одессы: «Мы не белые и не красные. Мы черная масть».

За первые три года войны в ряды Красной армии из мест лишения свободы был направлен почти один миллион человек. А сто сорок две тысячи других заключенных подлежали эвакуации — наряду с женщинами, детьми, оборонными заводами и культурными ценностями. Сотрудникам НКВД пришлось заниматься эвакуацией 272 тюрем. Перевозка такого взрывоопасного контингента сопровождалась бунтами и сопротивлением. Рецидивисты бежали из-под конвоя и были расстреляны конвоем, бежали при бомбежках и погибали при бомбежках. Многие освобождались налетами банд.

В военное время Московский уголовный розыск (кстати, прозвище «мусор» возникло не от неуважения воров к сотрудникам правопорядка, а от дореволюционной аббревиатуры МУС — Московский уголовный сыск) раскрыл огромное количество преступлений. Об этом написаны книги и сняты фильмы.