Читать «Апсихе (сборник)» онлайн - страница 53

Однако руке гармонии, рисовавшей опускавшийся взгляд, не достало гармонии. И рисунок должен был прекратиться, только совсем легко, без жеста. Когда остановилась рука гармонии, взгляд тоже остановился на полпути, так и (по крайней мере пока) не задев глазами того, кто мог слушать, как бьется остановленное и отреченное сердце.

II. Укаменелость

…

Согрейся для меня, остынь для меня, потом отвернись от меня и вытяни назад руки, я их выверну и положу на землю, чтобы мы могли присесть, сяду, согреюсь для тебя, остыну для тебя, отвернусь от тебя и вытяну руки назад, ты выверни их ногами, вонзим их в песок, положим на них доску, тогда поиграем в «Кто будет королем», я замолчу, послушаю тебя, ты замолчишь, послушаешь меня, и заспорим, будем плеваться кровью, тогда песок нагреется для нас, остынет для нас, побреем ноги, соединим все четыре, обложим их листьями, это будет наш дом, еда в твоем животе согреется для меня, остынет для меня, еда в моем животе согреется для тебя, остынет для тебя, тогда сбросим животы, плечи и шеи, зажжем из них огонь, огонь для нас согреется, для нас остынет, полыхая пламенем, вцепимся в лицо друг другу, чтобы не унес ветер, тогда рассыплем зубы, сложим из них башню-маяк для заблудившихся лодок, вынем из лиц глаза, чтобы не нанесло в них песка, положим в карманы, сдерем скальпы и накроемся ими, бери мою руку, ну чего ты ждешь, бери мою руку, почему не отвечаешь, почему молчишь, не может быть, что я так просто тебя убила, наверное, это был не ты, проклятье, откуда столько самозванцев.

Неизвестно, как у безголовых и бесхребетных желаний вырастает чешуя, рот и щупальца. Неизвестно, как мысль о камне становится камнем с мыслью. И стала.

Из гранул были сделаны камень в фундаменте и плита тротуара, где таилась Апсихе.

Лежала прямо, передом кверху. Ноги и бо́льшая часть туловища упирались в фундамент дома, а плечи и голова вылезали из-под фундамента под тротуар. Нос находился всего на пару сантиметров ниже поверхности плиты. Пожалуй, она была самым живым, что было и в доме, и на улице. Тело почти женское, хотя длинные стопы и широкие плечи напоминали мужские. И таилась она здесь, под улицей, как другие улицы, и под домом, как другие дома, втиснув голову под тротуар, а ноги — в фундамент дома.

Тело Апсихе осталось теплокровным, как и до перемещения в укрытие. И зимой, когда выпадал снег, с плиты, которая прикрывала ее лицо, снег иногда стаивал. А если плакала, то стаивал даже толстый слой. Иногда специально плакала, чтобы открыть себе обзор. На нее лил дождь, брызгала грязь, падали листья. По ней ходили, прыгали, шатались, уносили ноги, плелись, заметали следы. На ней падали, цеплялись, находили, топали, теряли. Плевались, капали, лаяли, шлепали, нюхали, задували, спаривались. Спали, поднимались, катились, напевали, просили подаяния, стояли на коленях, болели, гладили. Сохли, гнили, белели, зрели, меняли цвет, консистенцию, стачивались.