Читать «Апсихе (сборник)» онлайн - страница 49

Казалось, что каждое ощущение без исключения, с самого первого взгляда на строение со стороны, было необъяснимо странным или даже подозрительным, и каждая мелочь была особеннее другой, привлекательной незаметным для невооруженного глаза образом. То, что в усадьбе будто бы ни о чем особенном не говорило, что было ограниченным, как идея, почему-то задерживало и останавливало на себе взгляд и со скоростью молнии соединяло бурлящие, скачущие мысли. Удивление, хотя и неизвестно почему возникшее, было тем чувством, которое сопровождало Апсихе на каждом шагу. А самая странная черта усадьбы — неуютное двусмысленное ощущение, что в один и тот же момент видны вещи, совершенно противоположные друг другу. Усадьба была полна жизни, но можно было поклясться, что в ней никто не живет. Наверное, самым точным словом, определяющим то, чем была пропитана вся усадьба и подступы к ней, было бы слово «претензия». Хотя в то же самое время здесь не было и не могло быть того, из чего эта претензия могла бы происходить, — человека или живого существа. Разве что слегка моросило претензией. Будто отставший звук дождя, обосновавшийся здесь неизвестно когда, зачем.

Тем временем схватка наполовину замерла, наполовину закипела всей звериной кровью. Схватка была такой жестокой, что тела зверей саднило от ран со всей силой здоровых звериных тел, а здоровые шли уже не на своих четырех здоровых, а на слабости всех отнимающихся конечностей. Другие звери, бывшие слишком далеко от своих соплеменников, слишком мало интересовавшиеся тем, что происходит или могло бы происходить вокруг, из последних сил терли, будто намыливали, обезумевшими глазами свои кривые тени, шевелящиеся на земле и траве.

Схватка волков прошлого и лис настоящего могла утихнуть, только когда достигнет самого жуткого апогея, а достичь апогея — только когда глаза всех зверей заполнит мир. Умирающие и мечущиеся в агонии угасавшие звери хотели обхватить челюстями и вгрызться друг другу в кончики лап, чтобы подбиравшаяся смерть увидела их солидарность. Те, что умирали, но не отрывали глаз от битвы, отплевывали оставшиеся здоровые части своего тела тем, кто был изранен сильнее прочих, чтобы они выздоровели, а сами — приближали головокружение, выворачивающее глазное яблоко и нежно и медленно оттягивающее их за хвост к нигде не горевшему костру — в смерть.