Читать «Собрание сочинений в двадцати шести томах. т.18. Рим» онлайн - страница 353

Стиснув дрожащие руки, кардинал несколько мгновений стоял у постели, глядя на застывшее лицо и закрытые глаза умирающего, все еще надеясь на чудо. Но чудо не свершилось, не мелькнуло ни проблеска надежды. Дон Виджилио вытер каплю елея кусочком ваты, но губы Дарио даже не дрогнули. Прочитав последние молитвы, Бокканера вернулся в капеллу, за ним последовал секретарь. Среди мертвой тишины оба они безмолвно преклонили колена на холодном полу, и кардинал погрузился в пламенную молитву. Подняв глаза на медное распятие, ничего не видя и не слыша, он страстно молил Христа, если нужна искупительная жертва, взять его жизнь взамен жизни племянника; он все еще не отчаивался, все еще надеялся умилостивить гнев небесный, пока Дарио дышит и пока сам он стоит на коленях, беседуя с богом. Кардинал молился с таким глубоким смирением, с таким величием! Неужели господь останется глух, неужели не снизойдет к мольбе князя церкви, Бокканера? Кардинал молился истово, самозабвенно, казалось, если бы крыша старого дворца обрушилась на него, он бы этого даже не почувствовал.

После совершения таинства никто не решался нарушить напряженную, торжественную тишину. И тут Дарио вдруг открыл глаза. Он увидел свои руки, похудевшие, изможденные, и во взгляде его отразилось, как страшно и тяжело ему расставаться с жизнью. Должно быть, в эту минуту просветления, после забытья, вызванного отравой, несчастный впервые ясно понял свое положение. Как? умереть так ужасно, так неожиданно! Разве мог примириться с этой мыслью беспечный, эгоистичный юноша, баловень женщин, поклонник красоты, веселья, солнца, не умевший выносить страданий! Жестокая судьба слишком сурово покарала в его лице угасающий род. Ужас, отчаянье, ребяческий страх придали ему силы, и он приподнялся на ложе, озираясь по сторонам, боясь, что все его покинули. Когда взгляд Дарио упал на Бенедетту, стоявшую на коленях в изножье кровати, он протянул к ней обе руки в неистовом, эгоистическом порыве, стремясь привлечь ее к себе.

— Бенедетта, Бенедетта… Иди ко мне, не оставляй меня, я не хочу умирать один!

Все это время Бенедетта неподвижно стояла на коленях, не сводя с него глаз. Страшный недуг, уносивший в могилу возлюбленного, как будто подтачивал и ее, она таяла на глазах вместе с ним. Она стала мертвенно-бледной, почти прозрачной, в ее ясных глазах словно просвечивала душа. Но когда Дарио очнулся, протянул к ней руки и позвал, Бенедетта сразу поднялась и подошла ближе, к самой постели.

— Я иду, Дарио… Я с тобой!

Пьер и Викторина, все еще стоявшие на коленях, не могли тронуться с места, так потрясло их величественное, необыкновенное зрелище, представшее их глазам; перед ними словно раскрылись небеса, куда не было доступа простым смертным. Бенедетта казалась им существом иного мира, отрешившимся от всех пут и условностей земной жизни, теперь она видела и различала лица и предметы из беспредельной дали, из неведомых глубин, куда ей суждено было вскоре отлететь.