Читать «Моя жизнь. Встречи с Есениным» онлайн - страница 216

Вскоре Есенин поступил на двухмесячное лечение в клинику внутренних болезней МГУ, но через 26 дней выписался оттуда и через день — 23 декабря — уехал в Ленинград, взяв с собой все свои записки, рукописи, книги. «Есенин ехал в Ленинград не умирать, а работать…» — пишет в своих воспоминаниях друг поэта журналист Устинов.

А с другой стороны, вот история еще одного предсмертного стихотворения Есенина, ранее неизвестного.

Написано оно за несколько дней до смерти на портрете, который Есенин подарил писателю Евгению Михайловичу Рокотову-Бельскому.

Сообщение об этом было прислано недавно в Ко миссию по литературному наследию С. Есенина при СП СССР читателем С. А. Оболенским.

В своем письме в комиссию С. Оболенский пишет: «…Этот портрет, равно как и портреты А. Блока и Максима Горького, подаренные ими тому же Рокотову, продавался в Ленинграде в букинистическом магазине на Невском около Литейного проспекта 8–9 лет тому назад. К сожалению, портреты эти были оценены очень дорого (рублей по 250 каждый), и я, за отсутствием свободных денег, ограничился тем, что списал собственноручные надписи С. Есенина и А. Блока. Когда же я на следующий день приехал в магазин с деньгами, все портреты были уже кому-то проданы…»

Вот это стихотворение:

Жене Рокотову

Помнишь наши встречи, споры и мечты?

Был тогда я молод, молод был и ты,

Счастье было близко, жизнь была ясна,

В дни осенней хмури в нас цвела весна.

Мы теперь устали. Нам бы как-нибудь

Поскорее выбрать ежедневный путь,

Нам бы поскорее завершить свой круг…

Разве я не правду говорю, мой друг?

Сергей Есенин.

23 декабря 1925

Дата написания этого стихотворения в Ленинграде 23 декабря (день отъезда Есенина из Москвы в Ленинград) вызвала сомнение в его подлинности.

Во 2-м издании пятитомника поэта это стихотворение не помещено.

Перед отъездом из Москвы в Ленинград Есенин побывал у всех своих родных, навестил детей — Константина и Татьяну (от первого брака с 3. Н. Райх) и попрощался с ними. Пришел перед самым отъездом и к своей первой подруге — Анне Романовне Изрядновой, когда-то работавшей вместе с Есениным корректором в типографии Сытина. (У Изрядновой рос сын Есенина Юрий, родившийся 21 января 1915 года.)

Когда после смерти Есенина в народном суде Хамовнического района Москвы разбиралось дело о признании этого ребенка сыном поэта, одна из выступавших свидетельниц сказала, что Есенин перед своей поездкой в Ленинград заходил к своему ребенку. Между свидетельницей и Есениным зашел разговор о том, как быстро старятся люди. Есенин, между прочим, сказал:

— Да, выходит, я уже старый, ведь ему (сыну) уже 11 лет…

Сама А. Р. Изряднова пишет в своих воспоминаниях: «…В сентябре 1925 года пришел с большим белым свертком в 8 часов утра. Не здороваясь, обращается с вопросом: «У тебя есть печь?» Спрашиваю: «Печь, что ли, что хочешь?» — «Нет. Надо сжечь». Стала уговаривать его, чтобы не жег, жалеть будет после, потому что и раньше бывали случаи, придет, порвет свои карточки, рукописи, потом ругает меня — зачем давала. В этот раз никакие уговоры не действовали, волнуется, говорит: «Неужели даже ты не сделаешь для меня то, что я хочу». Повела его в кухню, затопила плиту, и вот он в своем сером костюме, в шляпе, с кочергой в руках стоит около плиты и тщательно охраняет, как бы не осталось несожженного. Когда все сжег, успокоился, стал пить чай и мирно разговаривать.