Читать «Конец эры» онлайн - страница 37

Её голос всё ещё звучит настороженно.

— Очень хорошо. Но будьте кратки.

— Конечно. Вы, случайно, не знакомы с человеком по имени Майлз Джордан?

— Когда-то я знала Сьюзан Джордан.

— Нет, вряд ли тут есть связь. Майлз тоже палеонтолог. Работает в Королевском Тиррелловском музее в Драмхеллере, Альберта.

— Хороший музей, — сказала она. — Но какое он имеет отношение ко мне?

— Слово «стазис» о чём-нибудь вам говорит?

— Это по-гречески «неподвижность». Что я выиграла?

— И это всё, что для вас значит это слово?

— Мистер Теккерей, я очень ценю своё право на уединение. Не хочу показаться грубой, но я не люблю болтать по телефону.

Я собрал всю свою решимость в кулак.

— Хорошо, доктор Чжуан. Сформулируем вопрос так: не проводите ли вы сейчас или не проводили ли в прошлом эксперименты с прекращением течения времени — с явлением, которое вы называете стазисом?

— Откуда вы это взяли?

— Пожалуйста, мне очень нужно знать.

Она молчала несколько секунд.

— Ну, в общем, да, — сказала он, наконец. — Думаю, «стазис» было бы подходящим названием для этого явления, хотя я сама его так никогда не называла. Эксперименты? До них не дошло. У меня получались некоторые интересные уравнения, но это было до того, как… в общем, много лет назад.

— То есть стазис возможен. Тогда скажите: ваши исследования давали основания полагать, что практическое применение ваших уравнений может сделать возможным перемещение во времени?

Впервые за всё время разговора голос на том конце провода как-то окреп.

— Теперь я понимаю, мистер… Теккерей, вы сказали?

— Да.

— Мистер Теккерей, теперь я понимаю, что вы чокнутый. Прощайте.

— Нет, прошу вас! Я совершенно серьё…

Короткие гудки. Я сказал телефону набрать номер снова, но не дождался из Ванкувера ничего, кроме гудков.

Обратный отсчёт: 15

Самые горячие места в аду предназначены для тех, кто во времена кризиса морали остаётся нейтральным.

Данте Алигьери, итальянский поэт (1265–1321)

Марсиане.

Я чувствовал себя глупо, печатая «путешествие во времени». Но набрать «МАРСИАНЕ» — всё равно, что подписать заявку на заселение в жёлтый дом. Есть много в этом мире, друг Брандонио, что и не снилось нашим мудрецам.

Время близилось к полудню, горячее мезозойское солнце палило сквозь разрывы в густой листве у нас над головами. Повсюду жужжали насекомые, и я время от времени взмахивал руками, разгоняя их.

Три троодона стояли достаточно близко, чтобы я мог чувствовать вонь гнилого мяса у них из ртов. Их бугристая зелёная шкура под ярким светом солнца почти переливалась, а огромные жёлтые глаза отражали столько света, что казалось, будто они сами светятся.

— Марсиане, — повторил я тихо — с языка оно слетало легче, чем сейчас печатается. — Невероятно.

Главный троодон, Ромбик, моргнул своим особым двойным способом.

— Спасибо, — сказал он от имени марсианского желеобразного существа, угнездившегося у него в голове.

— Но что вы здесь делаете? — спросил я.

Удлинённая зелёная голова наклонилась в сторону.