Читать «Тайга разбужена» онлайн - страница 5

— Мот-ри, япошки утащут, в яму закопают!

Секлитея, придравшись к случаю, делает строгий выговор:

— Балуй, малого у меня пугаешь!

— К Нефеду пришли. Тычет переводчик ему в грудь: «Боль-севик? Боль-севик?» У Нефеда в сундуках не тронули, а лошадей с коровой угнали.

— Разъязви их душу! — негодует Тихон. — Большевиков ищут, а серебро да скот забирают.

— Пулями такую сволочь стегать! — бросает Родион.

— Япошки по сундукам, а мериканцы больше нащет баб с девками. Маньку Сокореву серебряными рублями льстили. Бо-ольшие, круглы, белы рубли. И чудно как-то зовутся, вроде как лодар и.

— Ну?

— Чего, ну?.. Станет Манька поганиться!

О многом рассказывает Трофена. Напоследок подарочек и для Родиона:

— Сожгут, Родиен, теперьча твою заимку!

А Родион щетинится:

— А ты держи язык за зубами! Больно вы, бабы, на язык шустры! Не твоя заимка — не твоя забота; знаем про себя, что делать!

Все переговорено, уходит Трофена.

— Ой, резвая бабонька. Не боится — голову сорвут! — замечает про нее Тихон.

Секлитея сухо поджимает губы, потом враждебно бросает:

— Че голову сорвуть, че белые круглы рубли достанет! Верно, што — лодари.

— Ну, уж ты, слушаешь всяку брехню, — не соглашается Тихон. — Зря на бабу грешишь!..

Родион молчит. У него свербит в сердце от слов Трофены.

«Сожгут заимку, не минуть! Ладно, кабы ежели в дело. Э-эх, достать бы теперьча винтовку хорошу!»

Еще засветло Родион и Тихон прячут в сарае среди всякого хозяйственного хлама все, что поценнее. Пашутка со Спирей, глядя на старших, тоже затолкали в сенцах за кадку деревянных коников, глиняную свистульку и еще кое-что.

Берданы прячут в избе: нельзя же оставаться в такое время с голыми руками.

Вечереет. Зажигают самодельную свечу.

Родион прислушивается, как свистит за окном ветер. Ему все кажется, что на улице среди разноголосого шума слышится чей-то женский крик. Берет досада на Аннушку, которая ушла за дрожжами к соседям и до сих пор не вернулась.

— Че-так запропастилась?

Спиря прикорнул в уголке: намаялся больше старших за день. Тихон ковыряется за столом с шилом — чинит сбрую.

Частый порывистый стук слышится в сенцах.

Примолкшая Пашутка полошится:

— Мамка вернулась!

Родион крупными, стремительными шагами идет в сенцы. Громыхает железной щеколдой, впускает Аннушку. В темноте и в волнении не может быстро задвинуть запорку, пальцы путаются в веревочке, заскочившей за железку, слышит только, что Аннушка дышит тяжело, как запалившаяся лошадь.

Темное, нехорошее предчувствие растет у Родиона, и от этого поднимается злоба против жены.

— Нашла тоже время ходить за дрожжами!.. У-у, черрт!..

Он замахивается плашмя рукой, но не ударяет, а бросает рывком:

— Иди в избу!

Аннушка, молча и странно согнувшись, переступает порог. Шатаясь, она правой рукой хватается за притолоку и останавливается. Следом за ней входит Родион.

— Ма-а-монь-ка! — вдруг раздается испуганно-пронзительный вопль Пашутки.

Только тогда в тусклом мерцанье свечи Родион начинает ясно различать и сразу схватывает жадно раскрывшимися глазами все до мелочей. Зипун у Аннушки на вороте разорван. Волосы космой выбились из головной шали. И на щеке, пониже виска, не то грязь, не то сгусток крови с грязью.